Рубашка безупречно выглажена. На лице макияж, придающий коже еле заметное сияние, стираю излишек хайлайтера на правой скуле, когда ощущаю легкий аромат соленой морской воды.
Черт.
- Доброе утро, Арина, - тихий голос за спиной прерывает тишину.
Вздрагиваю не то от него, не то от того, как дзинькает лифт, когда разъезжаются двери.
На дрожащих ногах прохожу внутрь, медленно разворачиваюсь.
- Доброе, - отвечаю, облизнув вмиг засохшие от страха губы.
Арсений Рудольфович устраивается справа. Рукав его пиджака в критической близости от моего запястья.
Крепче сжимаю кожаную сумку пальцами, отсчитывая этажи на электронном табло.
- Сегодня не накинетесь? – спрашивает иронично, расстегивая пуговицу на пиджаке.
Резко поворачиваю голову, пытаясь натянуть безразличную улыбку.
- То была разовая акция. Ваши губы… - мажу взглядом по широкому подбородку. – Кое-кого мне напомнили.
Победно смотрю в омуты морского цвета, в которых зарождается ледяной шторм. Лицо Долинского перекашивается.
- Напомнили? – произносит и немного хмурится.
- Да-да, - слегка склоняю голову. – Простите, Арсений Рудольфович, такого больше не повторится.
Как бы мне ни хотелось... Додумываю и луплю себя по щекам мысленно.
- Не повторится? – морщится.
- Да, - отвечаю, выбираясь из лифта первой.
- То есть мне не нужно волноваться, когда оказываюсь с вами в закрытых пространствах?
Бросаю раздраженный взгляд за спину. Все мое самообладание рассыпается как песок сквозь пальцы.
- Конечно, не нужно, - отвечаю равнодушно. – К тому же... - снова чуть поворачиваю голову и прикусываю нижнюю губу, после чего роскошно улыбаюсь. – Мне совсем не понравилось.
Пожимаю плечами, чувствуя за спиной нарастающее напряжение.
- Поэтому простите, Арсений Рудольфович. Теперь ваши губы в полнейшей безопасности.
Стараясь меньше вилять бедрами в узкой юбке, продвигаюсь к рабочему месту.
- В следующий раз, - говорит Долинский, обгоняя меня на повороте. – Когда вам кого-то напомнят другие мои части тела, держите себя в руках.
Уныло разглядываю идеально выстриженный затылок и привычным движением демонстрирую свой язык широким плечам.
Надоеда.
Босс вдруг круто останавливается, и я практически врезаюсь в твердое тело. Недоуменно высовываюсь из-за плеча, виновато рассматривая свое отражение в перегородке.
Перемещаю взгляд на мужское лицо, которое выражает только единственную мысль. Мол, ты опять за своё?