Кажется, этот вопрос ему то и дело задавала Шурочка, пока они были вместе. При этом она таращила на него изумительной голубизны глазенки, ерошила ежик коротко стриженных смоляных волос и восклицала со слезой в голосе:
– Димочка, зачем тебе такая работа?!
– Какая? – отзывался он, потому что жалел ее, глупую, и за слезы ее, и за одиночество, в котором она вынуждена была пребывать из-за него.
– Такая! – Пухлый ротик Шурочки полз вбок, слезки набегали на глаза, проливались, и она принималась растирать их по щекам, всхлипывая. – Ты все время на работе! Тебя почти никогда не бывает дома! То дежурство, то усиление, то план-перехват, то еще что-нибудь придумают. И все это за что?!
– За что? – снова послушно отзывался Бойцов, пытаясь поймать ее слезинку на кончик пальца и рассмотреть на свет.
При всей убогости его жизни, он не лишен был определенного романтизма. И даже порой мечтал о чем-то возвышенном и прекрасном, хотя и виделось оно ему в весьма расплывчатых, неопределенных формах.
– За нищенскую зарплату! За постоянные нагоняи! За ор начальника! За матерщину! – принималась перечислять Шурочка, поочередно загибая изящные пальчики. – За отсутствие выходных, отпусков, за отсутствие личной жизни!!!
– Ты моя личная жизнь, – журчал тогда Бойцов, надеясь в этом месте очень удачно примириться с девушкой своей мечты. Но та настырно вырывалась, сердилась пуще прежнего и снова восклицала:
– Зачем тебе такая работа, Димочка?! Это же… Это же работа для дураков!!!
– Почему? – скучнел Бойцов, мгновенно растрачивая весь свой романтический пыл и понимая, что вечер испорчен.
– Потому что ни один здравомыслящий человек не поставит крест на своей личной жизни из-за нищенской компенсации!!!
– А как же чувство долга? – вдруг вспомнилось Бойцову что-то из прежних времен, славящихся нерушимыми идеалами. – Чувство долга перед Родиной, перед людьми? Мы же в ответе за тех…
– Кого приручили, хочешь сказать? – перебивала его Шурочка с насмешкой. – Это не вы, а вас приручают!
– Как это?!
– Взятками, милый! Взятками, корпоративным кумовством вас уже всех так приручили, что если вы и стоите на страже, то именно тех интересов, которые хорошо оплачиваются. Это… – Шурочка брезгливо кривилась в этом месте. – Это противно! Это гадко! И этого никогда не было раньше!
– Раньше – это когда?