Чем ближе был конец декады, тем
сильнее я переживала за Райна, в последний день не выдержав и уйдя
в замок с самого утра, благо продолжение экспедиционного проекта
было запланировано только на середину следующей декады, да и то
лично от меня при этом ничего не требовалось. Помогла Мире на
кухне, выслушала последние новости от Вельда, но сосредоточиться ни
на чем толком не удавалось и вскоре я просто сбежала ото всех на
крышу, где честно попыталась погрузиться в медитацию. Получилось
это у меня так себе, но все же позволило держать себя в руках, и я
даже пяток магистерских кристаллов залила для замены в домашних
артефактах.
Невольно вспомнилось как когда-то
радовалась найденной подработке у Алира. Как же давно это было и
как тогда все было проще.
Райнкард вернулся только в половине
восьмого. Время обеда уже прошло, но есть из-за переживаний
совершенно не хотелось и я не пошла ни в Мириндиэль, ни даже
разделить трапезу с вампирами. Зато, когда увидела планирующего во
двор друга в ипостаси, сразу бросилась к нему.
- Райн, ты вернулся, хвала свету
творения!
- Что-то случилось? – нахмурился
вампир, приняв человеческий облик.
- Нет, все хорошо.
- Тогда что ты здесь делаешь?
- А ты разве против? – опешила я от
такого поворота. – Просто хотела тебя увидеть.
- Зачем?
Голос у вампира был сухим, даже
каким-то жестким, заставив окончательно растеряться.
- Ну, я...
- Ты ведь даже не рада меня видеть, -
перебил мужчина. – Единственное, что ты испытываешь – это
облегчение. Если здесь беда и нужна моя помощь, тогда все понятно.
Но если нет, то что ты здесь делаешь?
Я круто развернулась и взмыла в
воздух, не желая, чтобы он видел навернувшиеся на глаза слезы.
Зачем он так? Ведь прекрасно понимает, почему я испытываю
облегчение. Не может не понимать. И я была рада его видеть, во
всяком случае до нашего разговора, просто страх и облегчение были
сильнее.
Я летела прочь от замка набирая
высоту, пока не почувствовала, как ветер обнимает сразу со всех
сторон. Ощущение появилось и почти сразу пропало. Я затормозила и
вернулась обратно, пытаясь снова ощутить единение со стихией, а
когда нашла нужное место, просто уселась на летунец, свесив с него
ноги, и расплакалась. Здесь меня видит только ветер, а он все
понимает и не станет задавать глупых вопросов.