Лысый повернулся к зеркалу на стене, которое на самом деле было окном в комнату наблюдений. Он уже приготовился дать команду людям, сидящим за пультом управления, как вдруг зверь заговорил. Его голос звучал низко, хрипло и прерывисто.
— Нет. Я ее не хочу. Не нужен мне твой подарок.
Как его и просили, Призрак отступил к самой дальней от дверцы стене и вжался спиной в решетку. Вопреки сказанному, взгляд его был диким от похоти. Сжатые кулаки, загнанное дыхание, капли пота на висках — оборотень едва себя сдерживал.
Глянув ему между ног, лысый ухмыльнулся и жестом приказал открыть клетку. С коротким щелчком решетчатая дверь отъехала в сторону и вернулась на место, как только меня втолкнули внутрь.
Всё, назад пути нет.
Я заперта с возбужденным зверем, неспособным себя контролировать.
Его терпения надолго не хватит.
— Веселитесь, детки, а я пойду.
Слуха коснулся звук удаляющихся шагов. На лысого я не смотрела — не могла отвести взгляда от горящих напротив голубых глаз.
Сейчас это произойдет.
Еще минута, секунда — и тигр на меня набросится.
Хлопнула, закрывшись за лысым, дверь. Оборотень шумно вздохнул. Кроме нас двоих, в лаборатории больше никого не осталось.
Но мы не были одни.
Четыре камеры круглосуточно снимали все, что происходило в этой клетке. Прямо сейчас по мониторам за нами наблюдали десятки людей. Вон за тем широким зеркалом сидели сотрудники базы и военные. Все они пришли посмотреть на то, как зверь меня…
И запись наверняка останется.
Стыдно. Унизительно.
Под жадным взглядом оборотня я сильнее вжалась спиной в решетку, замерла, как беззащитный зверек, для которого единственный шанс спастись — стать незаметным для хищника.
Не двигаться, не дышать, не привлекать внимания.
— Я буду осторожным, — прохрипел зверь и шагнул ко мне, огромный, угрожающий. От напряжения на его шее вздулись вены, по бокам крепко сжатой челюсти проступили желваки.
Он шел ко мне. Медленно. Тихо. Крался, как тигр, к добыче, которую боялся спугнуть. От желания его всего потряхивало.
— Расслабься.
В оцепенении я кивнула и закрыла глаза. С опущенными веками я не могла видеть своего будущего любовника, а его приближение чувствовала по запаху: он усиливался, густой, пряный.
Горячие руки оторвали меня от решетки. Не успела я вскрикнуть, как оказалась прижата спиной к мускулистой мужской груди.