Заур мечет взгляд в сторону двора, а потом возвращает его ко мне.
- На меня так никогда не смотрела, не переживала.
Я вздрагиваю, потому что из приоткрытого окна снова слышны звуки драки и глухие стоны Шестакова.
- Ты смотри, какой упертый, - цедит сквозь зубы.
Я опускаю голову, закрывая лицо руками. Я плачу от бессилия, от усталости. Он вернулся и снова все сломал. Рушит то хорошее, что появилось в моей жизни. Этот человек никогда не исправиться. Он может только разрушать, только делать больно.
Его пальцы вдруг касаются моих волос. Я вздрагиваю. Руки Заура неожиданно нежные. Распахнув глаза, смахиваю с лица слезы.
- Хорошо, так и быть, - произносит тихо. На секунду меня озаряет надеждой. Но когда губы Заура кривит едкая улыбка, я понимаю, что это очередная западня. И в подтверждение моих слов, он произносит лениво.
- Отсоси мне, и я оставлю твоего *б*ря в покое…
Заур
Она на коленях стоит. Глаза огромные, испуганные. А меня изнутри ломает – словно все кости разом перебили. Унижаю ее, а сам понимаю, что это агония. Что сам себя закапываю все глубже. Будто себе доказать в очередной раз хочу, что не достоин ее. Что грязный, уродливый, что пятнаю ее своими грехами.
Эти восемь месяцев – не жизнь была. Так, постоянно измененное сознание – ничего не чувствовал, не воспринимал. Все безвкусным было, не нужным. Даже от секса ни кайфа, ни облегчения. А когда ее в ресторане услышал. За спиной ее дыхание прерывистое – будто под дых удар, аж в глазах потемнело. Сначала не поверил. Спросил у знакомого Агаты, как девушку зовут. Этот идиот так разулыбался – едва зубы ему не снес.
Прежде чем мог обдумать все – рванул за ней. Накрыло так, что казалось, разорву все, вставшее на пути. У нее просто не было шансов уйти. Все эти восемь месяцев я искал ее, но в итоге Самира сделала это за меня.
Я просто хотел поговорить. Я хотел узнать о ребенке… Я хотел.. Бл*ть, да я и сам не знаю, чего хотел, но точно не того, чтобы она рвала жилы за какого-то м*дака. Смотрю на нее, и бл*ть, сдыхаю от боли. Впервые за эти восемь месяцев чувствую что-то. И это что-то не дает мне дышать.
- Хорошо, я сделаю это. Но сразу после ты отпустишь нас с Димой, и больше не станешь трогать, - ее голос дрожит от слез. Она же мне под ребра нож просовывает, и проворачивает его, с*ка, с ангельским лицом.