Ведь я могу воплотить все, что когда-либо поглощал.
— Только не говори, что ты собираешься все здесь убрать в
теневой карман... — нашел блондин слова после полуминуты
молчания.
— Ладно, не буду говорить, — пожал я плечами.
Результатом импровизированной демонстрации я был доволен. Раз
повелся этот благородный блондинчик, значит и в столице проблем с
маскировкой моей Стихии под Тень не возникнет.
Главное — не показывать, что я могу использовать свою Стихию
даже там, где нет ни единой тени. Ну, или просто не оставлять живых
свидетелей.
— Ты прикалываешься? Даже грузовики? — потряс меня совсем
позабывший свое обещание свалить Максим. А еще аристократ
называется.
— Есть способы, — вздохнул я, намереваясь уже силой засунуть
этого шумного парнишку в багажник, чтобы не мешал. К его счастью, в
этот момент к нам подбежал запыхавшийся Петр.
— Слушай, Маркус... — вытирая пот со лба, заговорил шахтер и
замолк, как только увидел за моей спиной ряженного в белоснежный
костюм аристократа. Клановый амулет парнишки было едва видно за
воротом рубашки, но его статус и без него угадывался вполне
ясно.
— Этот болтун не опасен, — кивнул я, — можешь говорить.
— Так это... — сказал Петр, все еще косясь на лыбящегося как
дурачок Максима, — в локомотиве бабло нашлось... ну и... народ там
спрашивает, что с ним делать.
А вот чего он такой вспотевший. Волнуется. Нелегко было в его
положении решиться идти спрашивать, вместо того чтобы молча
присвоить. Спасение от рабства это одно, а жить-то дальше как-то
надо.
— Сможете спрятать так, чтобы у имперцев не было к вам лишних
вопросов?
— Конечно! — ударил себя в грудь шахтер, — сныкаем так, что их
лучшие ищейки ни импа не увидят!
— Ну тогда поделите и забирайте, — разрешил я, — наверняка это
именно те деньги, которые за вашу же покупку торгашу и
заплатили.
— Спасибо! — заблестели от слез глаза у Петра, и он было
дернулся меня обнять, но сдержался и просто протянул руку, — храни
тебя, бог, Маркус. Будешь в Ильретеевке, заходи в гости. Деревня у
нас небольшая и бедная, но дружная и добро помнить умеем. Много не
обещаю... но чистую постель, печной хлеб и баньку организуем.
— Обязательно, — с теплой улыбкой пожал я протянутую руку.
— Если действительно хочешь выжить, на станции спроси Людвига, —
вклинился в разговор и не думавший уходить аристократ.