Это даже забавно, что судьба привела
меня именно сюда. Видимо, убежать от общественной ненависти мне не
суждено и спустя семь сотен лет. Пусть и теперь она будет обращена
не совсем на меня.
Плевать. Ненависть долго была моей
боевой подругой, и я знаю, как ее ублажить.
Мое решение расстроило Макса
настолько, что он уехал даже не попрощавшись. Как ребенок,
ей-богу.
Визуально Теневой квартал оказался
мощеной из камня дорогой, которой не было видно конца. Вдоль дороги
сплошными рядами шли пятиэтажные здания с небольшими крылечками,
широкими пешеходными тротуарами и тусклыми вывесками, которые было
не разглядеть из-за почти севшего солнца.
Фонари же были редкостью, ближайший
виднелся лишь метрах в ста впереди, из-за чего освещение квартал
получал только от редких окон с включенным светом.
— Заблудился, туристик? — вышагнул из
темноты крепкий старик в рубахе с закатанными рукавами.
— Да нет, — беззаботно улыбнулся я, —
адресок верный.
— Ты бе перепроверил, парень, —
окинул меня скептичным взглядом старик, — пока тебя не заметил
кто-нибудь более... кхм... хищный.
— А ты значит травоядный?
— Скорее сытый, — усмехнулся
старик.
И в этот момент в квартал на скорости
залетел левитирующий фургон без номеров и резко тормознул в метре
от нас.
— Слышь, Пахом, — донеслось из
фургона, — это че за перец?
— Дорогу спросить подошел, —
закуривая сигарету, ответил мой собеседник.
— Так давай я это! Покажу! —
повеселел водила фургона.
— Едь куда ехал, Малой, — зло зыркнул
Пахом, — не отпугивай мне клиентов.
— Да какой же это клиент? — не
сдавался водила, — это же турист! А туристы что? Правильно, сюда
никогда не возвращаются. А раз не возвращаются, то почему бы им не
оставить хотя бы свои вещи? Для сохранности, так сказать.
С этими словами за спиной скрипнула
дверца фургона, и земля вздрогнула от приземлившихся на нее тяжелых
ног.
— Эх, говорил же, парень, — покачал
головой Пахом, — ошибся ты адресом.
— Сомневаюсь, — улыбнулся я, отпуская
ручку чемодана.
Резкий разворот и уже замахнувшийся
на меня железкой жирдяй получил ребром ладони в кадык и свалился
без сознания.
Я же подобрал тонкий металлический
прут и с любопытством покрутил в руке.
— Стихийный, — констатировал я.
— Малой на металлодобыче
подрабатывает. Целыми партиями привозит, хороший товар, —
меланхолично выдохнул дым Пахом, — спасибо, что не убил его. Мать у
пацана больная. Ради нее горбатится, а ты чужак, что на нашу
территорию зашел в сумерки. Сам виноват.