Мужчина подошёл к дверям её комнаты и положил ладони на гладкое дерево. Плачет. Взахлёб. Снова. Такие эмоции неподдельны, их не сыграть. Да и незачем гайонке давить на жалость. Особы королевских кровей и казнь принимают с неизменным достоинством. Сердце Ристара не камень. Тяжело слышать чужую боль и не откликнуться на неё. Когда-то так же горько в его объятиях рыдала Уна, утратив близких.
Конт осторожно толкнул дверь и вошёл в комнату принцессы. Худенькая девочка лежала как солдатик неподвижно и плакала. Она спала, но и во сне не отпускала боль, страх и горе. Присев рядышком, Ристар убрал прилипшие влажные пряди с бледного лица. Он рассматривал Саюри так, словно видит впервые. Они должны пожениться, но Конт совсем не знает её, чего уж говорить о любви... Для него эта страница закрыта. Хватит. Уже любил и ничего, кроме разбитого сердца ему не досталось.
Неожиданно девушка проснулась, и гримаса ужаса отразилась на юном личике. Ристар моментально поднялся и отошёл на несколько шагов, пока девчонка забилась к самому изголовью, натягивая покрывало до подбородка.
— Не надо бояться. Я не сделаю ничего плохого. Не прикоснусь. — Отрывисто говорил мужчина. В глазах Саюри читался вопрос: «тогда какого чёрта ты здесь забыл?» — Ты плакала, я подумал, может, болит что... — Лукавил Конт.
Гайонка чуть призадумалась, а после помотала головой. «Не болит. Понятно. Душу лекари не лечат.» — подумал Ристар. Пугливость девушки не нравилась ему, давила на больное. Может, в Гайоне теперь детей малых им пугают? «Король Дарайи придёт и ногу отгрызёт?»
— Ладно. Спокойной ночи! Я ушёл и не вернусь. Если испугаетесь подкроватного монстра, знаете где меня искать. — Пошутил напоследок Ристар. — Если нужен лекарь... — На этих словах Конт кожей почуял страх принцессы. — ...Или ещё что-то, не молчите, Ваше Высочество. — Нехотя официально обратился король. Не любитель он соблюдать этикет.
Уже покинув спальню Саюри, и почти на грани между сном и явью, Конт торкнуло — он ни разу не слышал голоса принцессы. За всё время! Сон как рукой сняло. Если бы не ночь и не обещание не врываться вот так без спросу, он бы немедля проверил свою догадку. Всем известно, до того, как он стал королём Дарайя славилась жестокими нравами. С рабами и пленниками обходились чудовищно, не щадя. Особо изощрённые умудрялись отрезать языки некоторым рабам ради развлечения или, чтобы лишить голоса и быть уверенными, их слуги не взболтнут лишнего.