***
Интерлюдия.
Арэс.
Все пошло не так. Он думал, что все
рассчитал, что все будет сыграно как по нотам, но все вышло из-под
контроля. Арэс с мрачным видом сидел на берегу реки и бросал в воду
камни, наблюдая за кругами на воде.
Час назад он вернулся со Старой
дороги. Древняя магия на этот раз молчала и не отзывалась на его
зов – она чувствовала грядущие изменения. Но Арэс уже знал, что так
будет. И теперь, чтобы хоть как-то успокоить разгулявшиеся чувства
(«К Авроре! К Авроре!», – подгоняли они), мужчина пришел сюда. К
воде. К Великой стихии, которая испокон веков давала силу
людям.
Ему нужно было подумать, вдали от
людей, вдали от нее…
Итак, Отбор…Арэс делал ставку на
Амадину, она, как считал он когда-то, идеальный вариант: красива,
чиста, голубокрова, амбициозна…
Теперь же разум его все больше и
больше склоняется к Авроре. Проклятье! Арэс видит, каким взглядом
смотрит на нее Эриан. Именно из-за нее принц поменял правила
отбора, прогнал фею. Именно у нее есть Сила, она даже сумела спасти
лепрекона.
Именно она пробудила его амулет…
Арэс кинул еще один камень в воду и
поднялся на ноги. Да, все ведет к ней, к Авроре. Именно на нее
кто-то покушался. Именно с ней на испытании пошло все наперекосяк.
Она исчезла из их поля зрения. Магическое зеркало показывало Арэсу
и Эриану принцесс на испытании.
Но после того, как вихри забрали
Амадину и Милу, Аврора просто исчезла. Растворилась.
Так не должно было быть. Это
невероятно, ведь ее испытывало на сей раз само Зеркало, сама
Древняя магия!
Арэс все искал ее глазами, тщась
увидеть в зеркале, снова и снова. А его амулет жег огнем и вонзался
в кожу так, словно у него появились когти. Амулет резал его,
вызывал тревогу и тоску. И когда Арэс заметил на груди пятнышко
крови, понял: Аврора в беде.
Он воззвал к своей Силе, мысленно
нарисовал образ Авроры, и амулет его вспыхнул как зарево. Уволок
Арэса прямо в Магическое зеркало, где он, пробегая лабиринты и
коридоры, выкрикивал ее имя. Тщетно.
И лишь когда замолчал, услышал ее
тихий плач.
Арэс не думал, что способен на
сильные чувства. Он знал, что такое страсть, но не знал, что такое
сострадание. Знал, что такое похоть, но не знал, что такое
нежность.
Но когда он увидел эту груду
осколков, когда нашел ее там, изрезанную и хрупкую, его сердце
пронзило новое чувство. Волна жалости, нежности, тоски и
невероятной заботы захлестнула его. Да так сильно, что он
пошатнулся.