Она провела ладонью по волосам на моей груди. Дошла до шрама на
правой стороне — след от осколка.
— Я не сразу догадалась, почему в твоих профилях нет фоток с
голым торсом, — сказала она. — Мне показалось это очень
привлекательным. То, что не пытаешься себя продавать, как мясо. Это
при том, что блондины с короткой стрижкой — моя слабость… и эта
твоя щетина… м-м-м… — теперь она гладила мой подбородок.
— У нас сегодня вечер откровений? — спросил я, подставляя
подбородок, будто кот.
— Интересно, а если бы задело лицо? — нахмурилась Света.
— Пошёл бы грузчиком работать, — ответил я шутливым тоном.
— Ага, конечно… пошёл бы, как положено, в офис. Штаны
просиживать. Бухать по пятницам… слушай, а у тебя есть фото сына?
Покажи, пожалуйста.
Какое-то время я колебался. Такое вот неожиданное нарушение
негласных границ в наших отношениях мне совсем не понравилось. Но
потом во мне проснулось что-то вроде обиды, что ли. С чего бы я
должен что-то скрывать? В конце концов, это ведь не я состою в
браке…
Я протянул руку и взял смартфон с прикроватной тумбочки. Показал
экран блокировки. Ваня там стоял в спасательном жилете, на яхточке,
которую мы арендовали для рыбалки в Адлере. В правой руке он держал
удочку, где на крючках болталась пара рыбин. Его серые глаза
прищурились; он будто с недоверием разглядывал добычу. Светлые
волосы словно светились изнутри — так удачно падал свет клонящегося
к закату солнца. Мне очень нравилась эта фотка, я помнил, как через
мгновение он закричит от восторга и осознания собственной
удачливости.
— Дим… в общем, мне об это говорить строго запрещено. Если
проболтаешься хоть одной живой душе, включая родственников — у меня
будут крупные неприятности. Очень крупные. Буквально вопрос жизни и
смерти.
— Ну, заинтриговала, — улыбнулся я, приподнимаясь на локтях. —
Но я вроде не из болтливых.
— Я заметила. Поэтому и решилась тебе рассказать, — Света
глубоко вздохнула. Потом продолжила: — В общем, всё плохо. Не в
курсе подробностей, никогда не лезла в войну и политику. Но, в
общем, близкий круг эвакуируют. В убежища.
— В убежища? — переспросил я, нахмурившись.
— В бункеры. Наш находится на Алтае. Вот туда мы и вылетаем рано
утром.
— Ясно, — кивнул я. — Ну, когда вернёшься — дай знать. Если
желание будет.
— Дим, ты не понял. В этот раз всё действительно серьёзно. Не
знаю точно, в чём там замута, но через пару дней под Калининградом
будет что-то очень опасное. Скорее всего, закончится взаимным
ядерным ударом. Мой так в этом совершенно точно уверен. А он очень
редко ошибается. — Она чуть нахмурилась и почесала лоб. — По правде
говоря, я и не помню, чтобы он вообще ошибался.