На протяжении всего слушания, и по мере приближения оглашения приговора, присутствующие становились час от часу тише и внимательней. Все зверства и неслыханные дерзости дела, заставлявшие трепетать и содрогаться, сминались и подавлялись ещё более внушительной и устрашающей силой подстраивающейся и сосредоточенной на наказании системы. Каждый ощущал свою, хоть и косвенную, причастность к действу, каждый сидящий почувствовал свою мягкость и слабость. Вся суть человека наглядно, на примере и в каждом пункте, была сперва раздавлена твердостью преступления, а уже ропщущую и шепчущую от бессилия толпу потенциальных и действительных жертв медленно, громко, методично и беспощадно добивал приговор судьи.
То была картина унижения. Унижения всех, кто пришёл в зал суда за высокой справедливостью правосудия и верховенства права человека. Унижения тех, кто незримо или исподтишка рядом, сопереживая и надкусывая. Унижения всех, кто считал себя стоиком. Унижения системы и устоев. Унижение твердости.
Приговор жег клеймом преступление и сминал преступника. Но не Лотрека. Оголив и подавив нарыв уголовный, система оказалась бессильной пред твердостью характера подсудимого. Его осудили, но речь его посмеялась над судьями. Смех его заглушил зал. Поверг в благоговейный шок. От его твердости.
…А между тем, среди ошеломленных присутствующих в зале заседания, можно было уловить другую картину. Неподвижная фигура среди толпы, смиренно, безмолвно и неподвижно выслушав все от самого начала и до конца, лишь на мгновенье кинувшая свой взгляд на подсудимого, заставила дрогнуть твердость взора и голоса Лотрека. Заставила дрогнуть, чтобы тут же опустить свой могущественный взор и снова затеряться в толпе.
Несломленного приговором осужденного вывели из звенящего тишиной зала. Он уносил с собой тот взгляд. Взгляд, который мог раздавить его в мгновенье.
Есть у твердости обратная сторона – хрупкость.
Зал заседания покинуло в тот день три твердыни: правосудия, преступления и истины.
Глава 3. Кульминация.
Свадьба. Таинство и действо, окутанные уймой хитросплетений, интриг, сопереживаний, подготовлений и планов всех, кто хоть что-то слышал о ней. Родители – в предвкушении счастливой жизни молодых и скорой кончины ига под названием бремя неустроенного дитяти. Родственники – строят очередные планы и выискивают от партии хоть какую-нибудь выгоду, все в готовности завидовать, заискивать и лицемерить. Прислуга – в приятной и несколько накаленной суете подготовки и предвкушении пышного банкета, эхо которого прокатится по их желудкам и карманам минимум трижды. Близкие и знакомые – в ожидании мощного событийного взрыва в заплесневевшем было обществе, возможности еще посудачить, обсосать, позлословить и, возможно даже, подраться. Даже псы и бичи со всей округи рады. По-своему, конечно, по-житейски, по-простецки – подаяние от чистой возвышенной души участников действа – вкусны и приятны вдвойне. О молодоженах же и говорить не приходится. Каждый из них рад. Браку, долгожданному общепринятому и положенному союзу, выгодной партии, перспективам, возможности еще полгода беззаботно празднствовать, утереть нос завистникам, переходу в новый статус, подношениям и возможности съехать от родителей…а еще, может быть, но крайне редко, даже страшно предположить такую редкость и дикость, – любви?!