– Рука в порядке. Спасибо, что не сломал, – ответил Джон, ничуть не смущенный недавним поражением. – Зато я лишний раз убедился, что твое место, Вилли, не здесь. В детстве ты был одним из нас, но за время, которое прожил в Веардруне, ты не просто изменился. Ты стал другим.
– Кем же, по-твоему, я стал? – с иронией поинтересовался Вилл, поднимая с пола щетку и возвращаясь к лошади.
– Лордом и воином, – спокойно сказал Джон, пропустив иронию Вилла мимо ушей. – Ты не сможешь жить обычной жизнью землевладельца, чем бы ты ни занялся – стал разводить овец или выращивать пшеницу и ячмень. Все равно что запрячь этого жеребца в плуг: и борозды не проложит, и оглоблю выломает, вырываясь из упряжи.
Говоря эти слова, Джон махнул рукой в сторону коня. Тот всхрапнул, оскалив зубы, прижал уши к голове и осел на задние ноги, готовый к прыжку.
– Что ты его пугаешь?! Он сейчас всю конюшню разнесет!
Выбранившись сквозь зубы, Вилл крепко ухватил жеребца за гриву и заставил стоять смирно, одновременно оглаживая по шее и успокаивая.
– Именно что разнесет! – охотно согласился Джон. – И ты бы разнес. Он ведь из графских конюшен, – сделав многозначительную паузу, Джон добавил: – Как и ты, Вилл.
Вилл едва заметно вздрогнул и замер, и его мышцы налились силой. Глядя на друга, Джон приготовился к тому, что разговор с Виллом все-таки закончится для него сломанной рукой или в лучшем случае синяком под глазом. Но Вилл остался стоять неподвижно и, не оборачиваясь к Джону, сказал очень отчетливо, хотя и негромко:
– Пошел вон отсюда.
Оскорбившись в первую секунду, Джон мгновенно взял себя в руки и, окинув Вилла сожалеющим взглядом, ответил:
– Как прикажете, мой лорд! Простите, если разгневал вас.
Джон покинул конюшню неожиданно бесшумным для его могучей фигуры шагом. Вилл, почувствовав, что остался один, вздохнул и прижался лбом к спине жеребца, который удивленно повернул голову к хозяину и осторожно дотронулся губами до его плеча.
Выйдя из конюшни, Джон поймал взгляд женщины, стоявшей неподалеку в терпеливом ожидании, и покачал головой. Женщина тяжело вздохнула и признательно провела ладонью по плечу Джона, когда тот поравнялся с ней. Не сказав ни одного слова, он склонил голову в поклоне и вышел за ворота. Женщина осталась стоять где стояла, не спуская суровых глаз с дверей конюшни, пока оттуда не вышел Вилл. Он мгновенно заметил мать, но намеревался пройти мимо, и прошел бы, если бы она не остановила его требовательным возгласом: