Пускай Витька и неправильно меня понял, но случайный вариант с «братишка» мне тоже понравился.
***
– Он пришёл в себя! – возбуждённо крикнул Фонарь, едва ступил ко мне в шатёр.
Я прижал ладони к ушам и перевернулся на бок. Спрашивается, зачем шуметь, когда люди спят? Подушки такие мягкие, покрывало такое родное… Фонарь бессовестно тряхнул меня.
– Фил, не слышишь, что ли? Он пришёл в себя! – ещё громче повторил рыцарь.
Я продрал глаза и тупо уставился на Фонаря.
– Кто – он, Жора? – спросил я и смачно зевнул.
– Кто? Хему, конечно! – удивился вопросу здоровяк, а затем кинул мне джинсы с футболкой. – Фил, шевелись – одного тебя ждём!
– Иду, иду я, – ворчал я, спешно одеваясь. И почему «он пришёл в себя» именно сейчас? Совсем совести нет. Нет, ну скажите, сложно до вечера подождать?
Растрёпанный, я вышел из шатра вслед за рыцарем. В глаза ударили яркие солнечные лучи. Никак уже полдень. Всё, завязываю с ночными попойками. Нет, со всеми. И в этот раз навсегда. Пусть молоко единорога спасает от похмелья, но кто убережет печень и остальные органы от вреда алкоголя? Да и с посиделками до рассвета, как вчера, нужно заканчивать, а то следующий день будто вырван из календаря.
Цепляя на ходу ножны (радовало, что молоко единорога убирало и такие синдромы похмелья, как дрожь в руках), я спешил за Фонарём. Мы остановились у шатра пленника, когда из него вышли Аша, Хани и весьма помятый Рябчик. Ну, хоть не буду белой вороной среди друзей.
– Всё! – Рыжая в недовольстве скрестила руки на груди. – Что за колдуны пошли?! Сказал два слова и опять задрых! Где это видано?!
– Два слова? Какие два слова? – Я тотчас принял серьёзный вид.
– Э-э-э… Что-то с сердцем связано… Проткнуть просил… Милорд, наверное, бедняга так намучился за долгую службу Мраку, что смерть видится ему освобождением, – выдвинула свою версию рыжая. – Неважно! Всё равно это больше похоже на бред сумасшедшего.
– Может, он говорил: «поразите сердце»? – спросил я, отфильтровав лишнее.
– Точно! – воскликнул Витька. – Слово в слово.
– Я так и сказала, – обиженно возмутилась Хани. – Разве нет?
Я не стал спорить с ворчуньей. Толку от этого никакого.
– Фил, – впервые за эти дни заговорила со мной Аша (от неожиданности я даже вздрогнул), – откуда тебе известно, что сказал Хему?
Я огляделся по сторонам – народу шастало немерено. Тогда я кивнул на шатёр Хему. Через несколько секунд мы стояли вокруг Хранителя. Сморщенный, точно забытое полгода назад в чулане яблоко, но уже не такой бледный, старик лежал на толстых шкурах. Если бы его узкая грудь слегка не вздымалась, я и не подумал бы, что Хему жив. На шее колдуна я заметил небольшие раны. Наверное, в драке с Витькой получил.