Сейчас знакомая фраза звучала как-то робко
и даже, пожалуй, с беспокойством.
— У тебя там ничего не случилось? —
поинтересовалась мать, поскольку пауза уж очень затянулась.
— Все хорошо. Просто замечательно, —
ответила Нина, впервые чувствуя себя уверенной в разговоре с родительницей.
— Ну слава богу. А то я волновалась —
Виктор-то пьет у тебя…
— Он сейчас в завязке, — почти не соврала
Нина. — Работу нормальную нашел…
— Тьфу-тьфу-тьфу, — суетливо произнесла
Анна Антоновна. — Надеюсь, что за ум взялся. А внучка моя как?
— Да ничего. В садик ходит, — ответила Нина
нейтрально, словно разговаривала с не слишком близкой знакомой.
— Не болеет? А то я вот в церковь сходила,
помолилась… — продолжила удивлять Нину мама.
“Надо же, уже минуты три говорим, и ни
слова про то, какой замечательный у нас Никита”.
— Спасибо.
Нину все равно тяготил разговор с матерью.
Детские, да и взрослые обиды были все еще свежи и остры.
— Мы в отпуск ненадолго собираемся. На
неделю, — сообщила Нина. — Извини, мам, пора собираться…
— Едете все вместе? И с Маришкой?
— Ну да, — ответила Нина. — А куда ее еще?
— Да хоть к нам… А, я тебе не говорила, мне
сватья звонила, знаешь, что говорит? Ты извини, говорит, что я Ниночку ругала,
она хорошая. Я прямо не узнала ее… Думала, выпила, что ли. Говорит еще, ты с
Витей расходишься. А ты говоришь — в отпуск собираетесь. Довольная такая. Так
что там у вас?
— Небольшое перемирие, — сказала Нина.
— Закодировался, что ли? Одумался? — с
надеждой спросила мама.
— Ну, вроде того.
— То есть ты не разводишься?
— Развожусь, — заявила Нина. — Светлана
Петровна сказала уже, что Витя ударил Марину?
— Сказа-ала, — горестно протянула мать. —
Ну, ты, это… сама решай, как лучше…
Неожиданно Нина прыснула. Видимо, даже
магия с трудом могла пробудить в ее маме какое-то подобие поддержки дочери,
которой она пренебрегала столько лет.
Нина представила, каким бы был “реальный” разговор: “Терпи! Сама
виновата! Разведенку мне не надо, что люди скажут! А вот Никита у меня молодец,
не то что ты, одно утешение в старости…”
— Как Никита? — спросила она, чтобы скрыть
несвоевременный смех.
Мамина гордость, он же родной брат Никита,
жил в родительской двушке. В его комнате помещались каким-то чудом его жена
Инна и их двухлетний сын Коля. А вскоре счастливая семья ожидала пополнения —
Инна была на пятом месяце.