Он не глядя вынул из шкафа какой-то
темно-серый пиджак, но Нина остановила его.
— Давай я тебе выберу. — И, прищурившись,
посмотрела на него новым взглядом.
Виктор в свое время выглядел вполне
прилично, не красавчик модельной внешности, но и не тот, в кого он превратился
от алкоголя и вечного недовольства всем миром. Просто поразительно, насколько
фантом выглядел лучше него, обладая, по сути, одинаковым телом.
— Тогда выбирай, — не стал спорить фантом,
вешая пиджак обратно.
Нина ловко перебрала несколько вешалок и
остановилась на стильном бежевом костюме.
— Хочу увидеть тебя в этом, — сказала она, поглаживая
ткань.
— Да не вопрос.
Нина переоделась в платье, а Виктор — в
костюм. Посмотрев на жену, он взял с
вешалки-органайзера галстук в цвет ее платью.
— Ну как, тебе нравится, как мы смотримся?
— Очень! — выдохнула Нина, беря мужа под
руку. — Как пара с красной дорожки.
Она гордо приподняла подбородок. Жаль, к
этому платью бы еще серьги поинтересней и кулончик какой-нибудь серебряный. Но
даже со своими скромными “гвоздиками” Нина выглядела шикарно — как никогда в
жизни. Рука сама потянулась к телефону. Нина понимала, что, скорее всего, она
никогда никому не покажет эти фото, но очень уж хотелось сохранить для себя эти
волшебные моменты…
— Марин, мы ужинать скоро пойдем, —
окликнула она дочку.
Та вынырнула из комнаты в лавандовом платье
с фейскими крылышками и розовой короной из пластика.
— А можно я в этом пойду?
— Можно, конечно, — ответила Нина, радуясь
за дочь. Пусть понаряжается, раз хочется.
Втроем они спустились на лифте на первый
этаж и прошли в банкетный зал. Он был разделен на две части. Одна была яркой,
светлой и полной всяких детских развлечений: шариков, туннелей, домиков. Среди
всего этого великолепия сновали аниматоры в виде каких-то сказочных персонажей.
Отдельно стоял фуршетный столик с фруктами, бутербродиками, пирожками и соками,
к нему то и дело подбегали дети. Дежурившие у стола официанты в ярких костюмах
сноровисто помогали наливать напитки, быстро сметали крошки и стирали капли.
Вторая часть была на небольшом возвышении,
с приглушенным светом и столиками, где сидели в основном взрослые. Едва Нина
ступила во “взрослую” зону, как шум и гвалт от детской возни притих, словно она
теперь слышала его на некотором отдалении. По крайней мере, он не заглушал
какую-то переливчатую мелодию, смешанную со звуками природы: щебетом птиц, журчанием
воды и шорохами.