Вскоре после этого на черном «БМВ» подъезжает отец Кайла Комстока, высокий красавец с лицом страдальца.
Кайл выбирается из салона и идет во двор искать Энди. Он симпатичный, со светло-каштановыми кудрями и заразительной улыбкой, не испорченной брекетами.
Энди в красном купальнике и темно-синей махровой накидке поверх него залезает в машину, но сперва бросает на нас с Джейсом многозначительный взгляд: «Он же душка, да?»
Когда мы час спустя приезжаем в «Клэм шэк», там не протолкнуться. Кафе – утлый домишко на Стоун-Бэй-бич, размером не больше маминой гардеробной, и целое лето возле него очередь. «Клэм шэк» – единственное кафе на пляже, а Стоун-Бэй-бич – самый большой и самый благородный общественный пляж, песчаный и широкий. Мы наконец попадаем внутрь и за угловым столиком замечаем Энди и Кайла. Парень болтает без умолку, а девочка играет со своей жареной картошкой и заливается краской, становясь такой же красной, как ее купальник. От такого зрелища Джейс закрывает глаза.
– Больно смотреть на сестру? – спрашиваю я.
– За Элис я не беспокоюсь. Она вроде тех паучих, которые, наигравшись с самцом, откусывают ему голову. Энди другая. Не миновать ей несчастной подростковой любви.
Джейс оглядывается по сторонам в поисках свободного столика.
– Саманта, ты знаешь того парня? – спрашивает он.
Я поворачиваюсь к стойке: Майкл сидит там в одиночестве и мрачно глазеет на нас. Оба экс-бойфренда в один день. Вот счастье-то!
– Это… ну… Мы… ну… какое-то время встречались.
– Да, похоже на то! – Джейс искренне веселится. – Он смотрит так, словно сейчас подойдет и вызовет меня на дуэль.
– Это вряд ли, а вот пасквиль сегодня же на тебя напишет.
В кафе сесть некуда, поэтому гамбургер Джейса и мой чаудер мы выносим на улицу, к самому волнорезу.
Солнце еще печет, но дует прохладный ветерок, и я накидываю кофточку.
– Так что случилось с тем парнем-эмо? Рассорились в пух и прах?
– Вроде того. Получилось очень драматично. По инициативе Майкла. Не сказать, что он сильно меня любил. Ничего похожего. Но такой уж Майкл. – Я жую устричный крекер и смотрю на воду: волны иссиня-черные. – Я была девушкой из его стихов, а не той, какая есть на самом деле. Сначала недосягаемой особой, потом волшебницей, которая в состоянии навсегда избавить его от грусти, потом сиреной, соблазняющей на секс, когда он не хочет…