– Уходи от нас! Ты – не наш папа! Наш папа – в армии. Он скоро придёт и набьёт тебя.
Эти слова очень сильно подействовали на моего молодого отца – Вервейко Анатолия, ровесника мамы. И он больше никогда, как говорится, не трогал меня пальцем.
Рабочий посёлок, в котором мы жили, назывался – Калачинск, то есть, он уже тогда имел статус районного города – с 1952 года. Но моя баба Пана всегда ласково называла его «Калачики». Она рассказывала, что так называлась деревня у озера Калач, с которой и начинался нынешний Калачинск. Когда-то железной дороги здесь не было, а когда её построили, незадолго до революции, то появилась станция «Калачинская», с которой постепенно деревня и соединилась.
У бабушки в тумбочке хранилась толстая книга в серой твёрдой обложке (кажется, это был толстый том учебника по истории коммунистической партии), служившая ей фотоальбомом: в ней хранились дорогие её сердцу карточки. Иногда мы с ней рассматривали их, сидя за столом, Баба Пана надевала очки, увеличивающие изображение, и рассказывала мне о своей прошлой жизни.
– Вот это – твой дедушка. Яков Калинович Пономаренко. Папа твоей мамы. Красивый, правда? Кудрявый. У него волосы светлые были. Скоро уже двадцать лет будет, как он умер. Дед твой был офицером. Работал в райвоенкомате. В начале войны ездил по району и простудился, когда мобилизация была. Он умер от болезни лёгких. А мама твоя была чуть больше тебя, ей только шесть лет было. Вот с тех пор мы и жили с ней вдвоём. До войны у нас была своя корова, огород. Беды не знали. Да и в войну они нас спасали – голода мы не чувствовали. А потом, когда дедушку похоронили, мне стало скучно в чужих краях. Мы с ним в Тюменскую область уезжали. Родня Яши писала мне в письмах: «Паша, приезжай к нам, в Калачинск». Я продала всё, что у меня было, и переехала в 1947 году. А должность у меня была до этого хорошая: я была заместителем председателя райисполкома по хозяйственной части. А, приехав в Калачинск, и няней была у двух первых секретарей (мне особенно нравилась семья Смирных, хорошие были люди, мы с ними жили рядом – за стенкой). Позже устроилась я секретарём-машинисткой в райком партии. Тяжело стало жить после войны – нищета, голод… Чего только не пришлось пережить! Вдовья доля очень горькая…