– Не расскажешь?
– Нет.
Линниэла и не ждала, но считала своим долгом спросить. Она знала, что пытать Эльсу – дело бессмысленное. Та сама решала, что именно стоит говорить, а какие мысли лучше держать при себе. В конце концов, драконам сдержанности не занимать. И раз уж Линниэла была единственным человеком из долины, который знал о происхождении Эльсы, все остальные тайны на фоне этого казались малыми и незначительными. Достойными остаться в личном пространстве будущей королевы.
– В который раз ты берешься за эту книгу? – спросила Линнь, чтобы поддержать начинающий затухать разговор.
– Ты меня отвлекаешь.
– А ты ответь, в который?
– Я не знаю, – честно призналась Эльса и пожала плечами. – Я люблю ее с тех пор, как нашла здесь, на твоей полке. Наверное, раз седьмой.
– Помогает расслабиться?
– Да, и ты это знаешь. Я люблю этот мир. Он совершенно другой, сказочный. Когда я хочу убежать из реального мира, я бегу сюда, – Эльса кисло улыбнулась и продолжила. – Кстати, если ты не заметила, сейчас я пытаюсь сделать то же самое.
– Я поняла, не мешаю, – улыбка Линниэлы была теплой и озорной.
Она достала из-под стола увесистый пыльный томик и, взяв в рот очередной сухарик, погрузилась в чтение. Эльса вздохнула и пробежалась глазами по началу страницы еще раз:
«Он шел по длинному коридору замка, мимо портретов прадедов и известных шедевров живописи. Случайные придворные отскакивали в стороны, почтительно кланяясь и твердя:
– Доброе утро, принц Келерос!»
– Доброе утро, принц Келерос!
Его белозубая улыбка была ответом. Он не сбавлял шаг.
– Привет, Кел, – за очередным поворотом с ним столкнулся растрепанный юноша примерно его лет – Если ты сейчас не занят, мы могли бы… – начал было он, но принц завернул за угол и утащил за собой приятеля, поглядывая в сторону коридора.
– Я занят. Отец просил заглянуть к нему перед завтраком. Ты, кстати, не знаешь зачем? – Келерос проводил взглядом прошедших мимо них придворных и повернулся к парню.
– Кел, я проснулся десять минут назад. И, уверяю тебя, что в этот момент король не стоял над моей постелью и не производил доклад о том, для чего ему понадобилось видеть собственного сына в столь ранний час.
– А жаль, – Келерос усмехнулся. – Было бы очень удобно.
– Не думаю, что это самое приятное зрелище при пробуждении. Я бы почувствовал себя неловко.