Список авторов, естественно сочетающих в своем творчестве реальное и мистическое, сказочное, фантастическое, пространен (от Гомера до Гоголя, от Салтыкова-Щедрина до супругов Дяченко). Но трудно представить Булгакова, прокладывающего пути к звездам, как невозможно представить Ефремова, вводящего в свое повествование эльфов. У каждого творца свой круг интересов и тем, при том что задачи, решаемые столь разными по манере повествования и мастерству писателями, не так уж и сильно различаются.
Начну с так называемой «твердой НФ», когда в основу сюжета кладется научная гипотеза – из любой области науки, будь то физика, химия, социология или даже история (впрочем, почему «даже»? История – наиболее благодатный материал для создания альтернативных вариантов настоящего. На этой почве потопталось столько авторов, что даже просто перечислить их представляется затруднительным. Другое дело, что авторы альтернативок не всегда опираются на философскую основу, необходимую для подобного рода построений. Крути мечом и руби неверных – вот и вся, к сожалению, философия.). А текст, вышедший из-под пера Ивана Ефремова, Владимира Обручева, Грега Игана, Хола Клемента, Артура Кларка, Питера Уоттса, всегда будет отличаться именно присутствием научной составляющей, и для понимания таких текстов не всегда хватает школьного образования8.
Собственно, именно «ученая» составляющая и стала для меня своего рода «наживкой», которую я проглотил в детстве и которая держит меня уже полвека. Может показаться, что обстоятельства, в которые авторы-фантасты помещают своих героев, надуманны и оторваны от действительности, но это близорукое рассуждение. Я не имею в виду попытки научно-технического прогнозирования. Мир меняется так стремительно, что многое из того, что было фантастикой в недавнем прошлом, уже стало суровой реальностью. Эпитет «суровая» не случаен, потому что варианты «розового» будущего так и остались мечтами, а «большой брат» стал реальностью.
Конфликт между поклонниками «чистого искусства» и искусства, опирающегося на документальную или научную основы, не вчера оформился: Лидия Гинзбург в книге «О психологической прозе» приводит мнение Гегеля, предостерегавшего поэзию «против опасности заговорить языком научной мысли», и слова Белинского: «Хотят видеть в искусстве своего рода умственный Китай, резко отделенный точными границами от всего, что не искусство в строгом смысле слова. А между тем эти пограничные линии существуют больше предположительно, нежели действительно; по крайней мере их не укажешь пальцем, как на карте границы государства». Золотые слова! Если книга дает пищу уму и сердцу, если она трогает душу – это ли не искусство?