Я ощутила, как от телефона вдруг повеяло холодом.
– Срочно нужны деньги на кремацию, а у меня нет. Муж в командировке, вернется только через два дня.
На мои расспросы Валя уже с плохо скрываемым раздражением повторила, что деньги ей нужны именно сейчас, и много, не меньше тридцати тысяч. Деньги немалые, но она почему-то считала, что я смогу дать ей их немедленно. Нетерпеливо ждала моего ответа.
Я растерялась. Остолбенела. Не сразу дошло, что наша соседка умерла, а Валя, ее внучка, просит деньги на похороны.
– Понимаете, у бабушки денег на книжке совсем не осталось. Мне пришлось даже добавлять, когда ее клали в хоспис, – уже спокойнее продолжала она.
– Как же, конечно, помогу, – ответила я. – А бабушкины деньги тебе должны вернуть, она ведь даже суток там не пробыла.
– Я подъеду к вам часа через два (Валя жила отдельно от бабушки). И прекратила разговор.
Я медленно присела на подвернувшийся стул. Понимала, что похороны – дело святое, не помочь – нельзя. Но в доме такой суммы не было. Прошли те времена, когда в подобных случаях деньгами помогали соседи. Но из прежних жильцов уж никого и не осталось. А новые – даже не здороваются. Все теперь друг другу чужие. Не соседи, а «рядом проживающие».
Придется ждать открытия Сбербанка.
Раздавленная неприятным известием, бессильно погрузилась в кресло. Меня потрясывало. Знала, что соседка обречена, и все равно известие о ее кончине было для меня неожиданным. Невольно нахлынули мысли о скоротечности и собственной жизни.
Долго сидела в кресле, уставившись перед собой. Душу наполняла опустошенность. Из другой комнаты, вышел, позевывая, заспанный сын, тоже разбуженный ранним звонком.
– Что случилось?
Я отмахнулась, – Иди, досыпай, еще рано совсем.
Нине Ивановне, моей соседке, было семьдесят пять. Но на бабушку она не походила. Работу оставила не так давно. И пенсионеркой была очень активной.
Худая, коротко стриженая – всегда очень живая и подвижная. Платья носила приталенные, предпочитала яркие тона. Походка упругая, быстрая. Хоть и маленький, но каблучок, придавал ей особый шарм. Возраст выдавала только кожа, сухая, в мелких морщинах. Серое лицо, без намека на краску, походило на печеное яблоко. Неопределенного цвета глаза казались маленькими из-за нависающих, слегка отечных век.