Они перевернули весь дом, проверили даже под полом, где могли приподнять доски, и под кроватью женщины, которая продолжала ругаться с ними на их родном языке, но они уже почти не отвечали. После получаса изысканий и оставив полный разгром, солдаты удалились – так же быстро, как и пришли. Петри напоследок деловито прошёлся по избе, с презрением осмотрев мать и дочь. Буквально на пару секунд он застыл в комнате, ещё раз всё внимательно осмотрев. Затем вскинул на голову фуражку и, поскрипывая хромовыми сапогами, удалился прочь, не проронив не слова.
Настя и Оили остались сидеть на своих местах. Девочка тихо плакала – все эти ружья и грубые солдаты напугали её. Губы тряслись, лицо побледнело. Но больше всего её испугало то, что они увезли отца, без которого с парализованной матерью она просто не знала, как и быть.
– Ничего! Ничего! – повторяла мать. – Мне недолго осталось. Скоро ты останешься одна, только жаль, что папа не успеет на похороны.
– Не говори так, мама! Не говори!
– Скоро, скоро, Настя, ты станешь моей наследницей, когда я уйду. Я уйду! Береги отца, а я буду помогать вам, помогать! – приговаривала женщина, и по её щекам текли слёзы.
– Мама, не говори так, прошу! – закричала дочка.
– Ничего, ничего. Принеси из чулана мой сундучок, я тебе кое-что покажу.
– Какой сундук, мама? – переспросила девочка, вытирая слёзы.
– Мой сундук, тот самый! – Мать провела рукой по голове дочери.
Движение было робким и болезненным – Оили была парализована ниже груди. Руки и голова у неё двигались. Хотя движение руками ей тоже давалось с трудом.
– Но ты говорила его никогда не трогать?
– Настало время, Настенька, настало время, – уткнувшись стеклянным взглядом в потолок, проговорила женщина. – Тащи сундук, доченька! Тащи сундук! Чувствую! Чувствую! – повторяла Оили, тяжело дыша и не отрывая взгляда от потолка.
Настя встала с кровати и поплелась в сторону чулана, который располагался в прихожей. Там всё было раскидано и разбросано после обыска. В самом углу торчал уголок большого чёрного сундука, закиданного всяким хламом. Девочка сбросила вещи на пол, и перед её глазами предстал большой деревянный сундук – чёрный, как смола. Он был очень старый и сделан из огромных досок, скреплённых массивными металлическими скобами из кованого металла. Чёрным он был из-за толстого слоя патины, наросшей на досках по причине чрезвычайной древности изделия. Помимо рисунка досок, на нём можно было различить множество орнаментов из загадочных символов, бессмысленных и хаотичных для несведущего взора. Сундук закрывался на массивный засов, который сейчас был приоткрыт, поскольку его открывали солдаты.