Игра в бисер - страница 4

Шрифт
Интервал


Оно не станет прошлым, друг мой милый!

«Всё стало ясно. Да, я не любим…»

Всё стало ясно. Да, я не любим.
Ты камень, а не хлеб, мне подарила.
Но этот камень сердцем был твоим —
Холодным, гордым, полным твёрдой силы.
Но верю я, что холод этот – ложь.
В тебе живёт неистовое пламя:
Ты по сердцам, как по камням, идёшь
И камни жжёшь горячими стопами!
Как много надо было мне огня,
Чтоб понял я, о боли не жалея:
Да, ты сильна. Да, ты сильней меня.
Склонись же перед слабостью моею!
Но все же – как несхожи мы с тобой:
Твоя любовь – скала, моя – прибой!

«Твоя любовь – светла, моя – темна…»

Твоя любовь – светла, моя – темна,
Ведь ей в твоей тени стоять приятно.
Меня чаруют тайна и луна,
Тебя – сиянье дня, где всё понятно.
Твоя любовь беспечна и легка,
Как бабочки крылатой трепетанье…
Моя – в раздумьях, и она горька, —
Моя награда, подвиг, наказанье.
Твою любовь постигнет разум мой,
Ты не поймёшь мои живые строки…
Но мы бредем тропинкою одной
И вместе учим горькие уроки.
Я верю: рождены с тобой мы были,
Чтоб день и ночь друг друга полюбили.

«Да, ты любима. Но… ты не бессмертна…»

Да, ты любима. Но… ты не бессмертна.
Чем жизнь короче, тем длиннее миг.
Ты хочешь жизнь измерить мерой верной
И ищешь смысл в реченьях пыльных книг.
Бессмертие – нет тяжелей загадки!
Его мы ищем каждый день и час.
Как поиск горек, а находки – сладки!
А я бессмертье вижу без прикрас:
Оно – не счастье, но и не страданье.
Оно – в продленье нас за гранью дней
Словами, кистью и воспоминаньем,
А также – вечной красотой твоей.
Ты можешь в сердце у меня прочесть:
«Ты будешь, ты была, ты вечно – есть!»

По небу полуночи

По небу полуночи ангел летел
Из мира – в последний предел;
Он сахарный палец держал на губах,
Молча о любви и грехах.
Он певчую душу с земли забирал,
На Суд её нес, и сиял, и молчал,
Но пела о жизни своей, чуть дыша,
Певица, бродяжка, душа.
По небу полуночи отзвук летел,
Пьянил, будоражил, тревожил, звенел,
По небу полуночи песня плыла,
И сахарно таяла мгла.
Хмелён был напев, сочинённый людьми,
Был полон ошибок, прозрений, любви,
Но в ангельском сердце, не тронутом злом,
Остался незримый надлом.
И перенял ангел, как птица, напев,
Что только окреп, в небесах отзвенев, —
И райские гимны ему не смогли
Затмить многозвучья земли.
И сахарный ангел растаял от чувств,
От ангела в небе осталось чуть-чуть —
Лишь нимб фосфорический, градины звёзд