— Эй, парень, ты чего? Поднимайся.
Более адекватный полицейский встал совсем рядом со мною. Я видел
его начищенные ботинки, попавшие в поле зрения.
— Парень? — тихонько позвал патрульный.
Это точно кто-то из интерната. Православие простые мужики на
работе, отработавшие смену. Маховик с наёмниками закрутить бы не
смогли так быстро. Это ведь надо и человека найти и объяснить ему:
что, куда, зачем. Цель назначить. Скоординировать. Чёрт, этот
механизм был запущен давно и кто-то просто нажал на кнопку
пуск.
Я упёрся ладонями в асфальт и оттолкнулся вставая. Посмотрел на
Елизавету Андреевну. Ладно, пустое. Разберёмся. Хотелось, конечно,
знать больше, но что поделать. Потихоньку-полегоньку.
— Извините, — выдавил смущённый молодой полицейский. —
Пожалуйста.
— Я потребую геральдический комитет лишить тебя дворянского
титула, — проговорил я и зашагал к учительнице.
— Я не из этих, — смущение разом схлынуло. Сменилось неуместным
негодованием. Ополоумели они в своих деревнях.
— Тогда не потребую, — я решил не добивать полицейского.
— Смотрю, Артемьев, денёк у тебя задался что надо, — полицейский
урядник смотрел с наглым и хитрым прищуром, едва умещаясь в
роскошном кожаном кресле. Неплохой у него тут кабинетик, удобный. И
покидает он его, судя по массе, нечасто.
На виске у заплывшего жиром урядника мигал зелёный огонёк. Тоже,
значит, имплантированный человечек. Наверное, минимальный набор по
доступу в сеть и к базам данных. Без сканеров и прочих улучшений.
Это всё-таки провинция.
Хотя кто знает, что им в голову начальство вживляет. Может он
сейчас в меня из пупка целится.
— Невероятно увлекательный. И мне хотелось бы завершить его как
можно скорее. Мне надо в Пушкиногорский Приход на регистрацию,
а...
— Ну, торопиться не стоит, Артемьев, — покачал головой урядник.
— Не надо тебе уже торопиться. Ты уже всё успел. Убийство, закрытие
зоны без лицензии. А ещё... Где твои друзья, Артемьев? Городовые
роют землю вокруг твоего интерната и следов несчастных сироток
как-то не очень много...
— Откуда мне знать, Посвистов? — фамилия урядника была написана
на табличке на столе. Табличка сверкала, нарядная такая. Протирает,
наверняка.
— Господин Посвистов, Артемьев.
— Господин Артемьев, Посвистов, — расслабленно отмахнулся я.
Он скрипнул зубами, коснулся воротника, ставшего вдруг тесным,
но справился с собой. Вернулся в ядовитую елейность: