Он хотел это непременно выяснить и потребовал у архангела, чтобы тот вызвал тень его. Тот не мог понять такой прыти и странного такого желания. Но этот ангел не часто его о чем-то просил, а бес был его должником, и потому не долго думая, ни о чем не расспрашивая, он быстро согласился.
Бес усмехнулся, когда к нему послали помощника, он догадался, что сомнения не оставляют его противника. И на этот раз ему хотелось докопаться до истины. Ну что же, стремление это похвальное, и он приказал привести князя Андрея.
Тот не изъявлял особенного желания, но и ослушаться не мог. Бес не учитывал никаких его желаний.
– Тебя прозвали Боголюбским, вот они и хотят выяснить, отчего ты не с ними.
– Я вернусь назад? – поинтересовался он.
Он боялся, что его там оставят навсегда. А он не был уверен в том, что ему там понравится, и оставаться не хотел.
Бес ничего на это не ответил. Князь понимал, что противиться бесполезно.
В тот момент князь Андрей был уже на земле в пустом храме. И он решил зажечь по старой привычке несколько свечек перед алтарем.
Странная восторженная тоска в тот момент охватила его душу, и не мог он с собой справиться, казалось, жил и умер он только вчера.
Ангел немного припозднился. Остановившись рядом, он смотрел с умилением на тень князя, и все еще не понимал, как он мог оказаться после трагедии не с ними, а там, в аду, пусть и в первом его кругу, но ад оставался адом, разве там место для такого благочестивого князя.
Ангел уже хотел показаться ему, но это время князь, как в старые и добрые времена опустился на колени, и с горечью, давно накопившейся в душе, стал твердить о тех грехах, хитростях и коварствах, коих не удалось ему тогда избежать в жизни его, потому и должен он мучиться в аду. Хотя говоря о муках, он лукавил немного, не так все было скверно, как виделось ему в те минуты. Ведь спрашивал же он с тревогой, не оставят ли его там, куда отправляют.
– Но все-таки он богобоязнен, – думал ангел, понимая, что бес не может быть рядом, ему не было сюда хода.
– Он слаб и грешен, вот и все, но еще больше привык он каяться так, что стало это для него странной игрой. Разве есть искренность в словах его? – это был голос беса