И не ошиблась. Через две недели обнаружила в почтовом ящике письмо. Оно было без конверта. Но даже этот странный факт не удивил. Сложенный вдвое листок почтовой бумаги с ангелом вместо подписи источал аромат ладана. Сообщение было написано от руки. Мария писала, что общаться им пока нельзя. Причин не объясняла. Предупреждала о том, что Наташу ждут большие испытания. И советовала молиться, и утром, и вечером, чтобы не угодить в лапы тёмных сил, которые роем вьются вокруг. Прочитав письмо, Наташа спрятала его между страниц толстого англо – русского словаря и велела себе забыть о нём на время.
Интересно, правда ли, что существует душа? Мама в это верит. А он, Сенька, скажем так: «в стане колеблющихся». То верит, то нет. Хорошо бы, если Бог действительно был! Но тогда почему столько несправедливости на свете? Почему не карает преступников и террористов? Почему не дает счастья тем, кто этого заслуживает? Взять маму, например. Она ведь отца любила! За что дано ей такое горе? Почему суждено остаться одной? Ведь какая красивая! Вот только горбиться иногда начинает, словно груз проблем на плечи давит. Он, Сенька, ей об этом не раз говорил. Выпрямится с улыбкой, потреплет его по волосам, а потом, смотришь, снова сутулиться начнет. И добрая! Сколько людей к ней за советом обращаются. Он, Сенька, в душе матерью гордится. А старший только ёрничает, всё придирается да цепляется. Сколько раз отец ему за это по ушам давал, всё без толку. Только злобу копит. Будто всю жизнь мстит ей за что! Как у неё терпения с ним хватает?! Он бы, Сенька, на её месте, давно бы Гену этого так отделал, только бы перья по сторонам летели! Не раз уж упрекал мать в излишней мягкости. А она, знай, одно твердит: «Нельзя, Сеня, на злобу злобой отвечать. Кроме нас, ему никто не поможет. Мысленно представляй его таким, каким хотел бы видеть. И мысли сделают своё доброе дело. Он ведь и сам не ведает, что творит!» Как же «не ведает»! Нарочно издевается. И чем больше она терпит, тем сильнее из него всякое дерьмо прёт!
После смерти отца мама совсем потеряла силу. И даже по телефону разговаривала так безучастно, словно спросонья. Звонить ей люди стали всё реже и реже. Отец раньше ворчал на мать, когда та с головой уходила в чужие проблемы. И даже отключал телефон. А теперь вот и хотелось бы, чтобы кто-то вывел её из этого гнетущего состояния, да некому.