* * *
Итак, ровно в девятнадцать часов вечера губернатор Садальский и Соловей, оба в новых серых костюмах, при галстуках, в лакированных туфлях, только из парикмахерской, расположились вокруг телеведущего Максима Плотникова и двух его очаровательных помощниц. Один, губернатор, толстолицый, пузатый, хотя и сбросил пятнадцать килограммов, с двойным подбородком, бородавкой около уха, с тяжёлым властным взглядом, номенклатурного вида, который никакими политтехнологиями не удалось стереть; другой – слегка худощавый, даже красивый, с седой отметиной на голове, но, как никогда, неспокойный, с бегающими глазами и одутловатым лицом человека, неравнодушного к спиртному. Оба кандидата явно казались не в своей тарелке.
– Сегодня у нас, на Общественном областном телевидении, решающие теледебаты, – хозяйским голосом провозгласил Максим Плотников. – Сначала я задам обоим кандидатам свои вопросы, потом вопросы телезрителей, в конце дебатов кандидаты смогут задавать вопросы друг другу. Впрочем, если у кандидатов есть заявления…
И вот тут, не дожидаясь, пока телеведущий закончит фразу вскочил непохожий на себя Соловей, дрожащими руками откуда-то вытащил бумагу и стал читать своё заявление. Что он, Соловей, безмерно уважает единоросса губернатора Садальского, что лучшего губернатора области не найти и что те высокие лица, кто назначил губернатора, знали, что делали, сверху видно много дальше, и что он, Соловей, просит причислить себя к числу самых искренних сторонников губернатора Садальского и готов работать в его команде, а если ещё недавно говорил иначе, то была просто предвыборная борьба. Сейчас же, осознавая свою ответственность перед избирателями, он снимает свою кандидатуру и призывает избирателей голосовать за нынешнего губернатора.
Губернатор Садальский, едва улыбнувшись, тяжёлой походкой человека из номенклатуры подошёл к Соловью, по-отечески, как блудному сыну, возложил руки на плечи выбывшему из борьбы кандидату – вышло довольно деревянно.
– Область вести – не мудьями трясти, – сказал холодным, бесцветным голосом. То, что в исполнении темпераментного Никиты Сергеевича в своё время казалось живо и смешно, здесь выглядело глупо и пошло.
И всё, кина не будет… Обманули!!! Обманули, сволочи! Семьдесят лет обманывали, и ещё почти двадцать, и ещё тысячу лет без малого! Подстава! Сговорились! Вместо теледебатов – подстава.