Даша попыталась возразить, но мужчина опередил.
– И не надо спорить, я не собираюсь приставать с поцелуями, или что вы там себе придумали, можете не мечтать.
– А я и не мечтаю, с чего вы взяли? – спокойно произнесла она.
– Вот видите, как благотворно влияют минуты, проведённые здесь – вы уже не вспыхиваете от моих слов, они вас не ранят и не цепляют.
Даша молчала. Ей не хотелось говорить. Не хотелось возражать, спорить, ругаться. Она так боялась разрушить это зыбкое блаженство, которое неожиданно поселилось в ней, что было всё равно, что говорит этот человек. Пусть себе говорит…
Набегающие морские волны приятно ласкали слух…
Виктор обнимал маленькие плечи. В лунном свете она казалась ему хрупкой и уязвимой. Ему нравилась эта девушка, нравилось разговаривать с ней, чувствовать её так близко. Ему даже нравилось с ней спорить. И это была единственная реальность, которая для него сейчас имела значение. Он постарался не увлекаться этими мыслями всерьёз, но только не в этот момент, когда тихо набегали волны ночного прибоя, и веяло ароматом её духов…
– Эй, вы что там, уснули? – Виктор легонько потряс Дашу за плечи.
– Нет, – еле слышно ответила она.
– Ну хорошо, а то вы как-то подозрительно молчите, даже странно… – он засмеялся.
А Даша подумала: «Каково это, уснуть вот так на его плече…».
Да что, чёрт возьми, с ней происходит?!
Мысли уносят всё дальше и дальше, а воображение рисует невероятные образы.
Нет, нужно срочно возвращаться в Москву!
Погрузиться в работу и спорт!
Отдых всё-таки странно действует на неё. Более чем странно…
Внутри девушки бушевали два чувства и два абсолютно противоречивых желания. Ей хотелось и убежать отсюда, и остаться одновременно. Рядом с Виктором здесь, на ночном тихом пляже, в уединении она чувствовала себя особенно спокойно и умиротворённо, её внутренний мир расцветал и улыбался. Москва казалась далёкой планетой, где-то на другом конце галактики.
В эти минуты существовали только он и она.
Её пугало новое чувство, в котором не хотелось признаваться даже самой себе. Может быть, где-то в глубине души раньше и возникали у неё мысли о подобном, мечты о закате у моря в кресле-качалке с пледом, о глинтвейне и Гаити, но что-то подсказывало: таким образом счастье не обретёшь – закат окрасится в цвет будней, глинтвейн утратит былой вкус, красота Гаити приестся…