– Ладно. Спасибо, Виктор, я действительно хорошо провела время.
– Даша, не стоит меня благодарить. Спокойной вам ночи, – он развернулся и в два шага оказался у двери своего номера.
Девушка в недоумении сдвинула брови, удивлённая столь странному поведению, и тоже направилась к своей двери. Они почти синхронно вставили ключи в замки и открыли двери.
Даша не наблюдала за Виктором в этот момент, но ей было интересно, смотрел ли он на неё. Ужасно интересно! Но сосед мог расценить такое внимание как вызов. Ладно, значит, так и должно быть.
Если бы она посмотрела на него, то была бы разочарована, потому что он и головы не повернул в её сторону…
Виктор вошёл в номер, довольный, что остался один. Тяжело вздохнув, провёл рукой по волосам и, присев на кровать, попытался расслабиться.
Что происходит?
Неужели он нервничает рядом с ней?
Да, эта соседка явно его волновала, и ему хотелось узнать её лучше. Он не мог не признаться самому себе, что прекрасно провёл вечер и хотел бы продолжить общение.
«Смотри, а то привыкнешь, приятель», – нашёптывал ему внутренний голос.
– Чёрта с два! – произнёс он вслух. – Десять дней, и я выброшу из головы все мысли о ней.
Прислонившись спиной к захлопнувшейся двери, Даша задумалась о проведённом вечере, об ужине, прогулке, о себе и Викторе.
Что же он за человек?
Что ему нужно от неё?
В его поведении не было ни одного «прокола». Это одновременно настораживало и дразнило. Признаться, Виктор даже удивил её своей выдержкой и тактом, но мнение на его счёт осталось неизменным: обыкновенный плейбой, маскирующийся под чертами настоящего мужчины. Она была уверена в своих прежних подозрениях – он просто хочет оказаться в её постели. А все слова – лишь прикрытие для отвода глаз и достижения своей цели. В конце концов, к каждой женщине нужен свой подход, вот он и пытается найти его к ней. Но у него ничего не выйдет. Это заведомый проигрыш, о котором этот донжуан даже не догадывается.
Что ж она его предупредила…
С этими мыслями Даша направилась в душ и, проходя мимо зеркала, остановилась, увидев в отражении на себе пуловер Виктора, с которым, кажется, уже срослась.
Обхватив себя руками, она уткнулась носом в мягкую ворсистую ткань и, рисуя в воображении образы хозяина уютной вещи, простояла так несколько минут, жадно втягивая ноздрями тонкие ароматы сандала и бергамота. Что-то слишком интимное было в том, что на ней была его одежда с волнующим запахом, проникающим, казалось, под самую кожу.