Головин бросил взгляд на фланги, слева тоже было все кончено,
справа его люди и Отчаянные добивали последние очаги сопротивления.
Каре распалось, без щитов мятежники не выдержали обстрела из
арбалетов и шаров. Да и волнами энергетическими их от души били, и
теперь там кипели одиночные схватки.
Головин, стараясь не показывать своего беспокойства за девушку,
нажал на переговорщике пару рун.
- Рир, - вызвал Мираж полусотника.
- Слушаю, капитан, - последовал незамедлительный ответ.
- Берешь своих и бегом к холмам, что прямо перед тобой, там за
ними Хит прижал последнюю сотню мятежников, надо помочь. А то его
подмога сдулась, люди Живучего оказались не настолько живучими.
- Понял, капитан, - отозвался Рир, - уже делаем.
Головин, глядя в артефакт, обвел взглядом поле боя, но Дию так и
не обнаружил.
- Пошли туда, где последний раз видел Серебристую, - скомандовал
Головин и первым пошел в указанном Ханом направлении.
Телохранитель кивнул и, ускорившись, вырвался на полкорпуса
вперед.
- Капитан, - раздался голос десятника Гара в небольшом наушнике,
соединенным с переговорником, - я вас вижу, идете чуть правее нас,
вам лучше поторопиться, тут Дия.
Головин нашел взглядом Гара и рванул к оврагу, возле которого
собралось человек двадцать.
Уже через три секунды он добрался до столпившихся на склоне
людей. Те подались в сторону, пропуская Павла и запыхавшегося,
пытающегося его догнать телохранителя.
Овраг был глубоким, Дия лежала на спине, глядя в небеса, возле
нее сидел штатный лекарь полусотни, положив голову девушки себе на
колени. Бросив взгляд на появившегося над обрывом Головина, он
покачал головой.
Да Павел и сам видел, что медицина и артефакты тут бессильны,
кто-то нанес девушке рубящую рану, развалив грудную клетку наискось
от правого плеча и до левого бедра, края раны спеклись. То, что
Серебристая еще жива, чудо, ее лицо было совершенно спокойным,
благодаря артефактам она не чувствовала боли.
Головин спрыгнул вниз и мотнул головой лекарю, тот понял все
правильно и исчез. Десятник Хар увел остальных, остался только Хан,
стоящий за спиной, но Павел к нему так привык, что не обратил
внимания, что они тут не одни. Он поудобней устроил голову Дии на
своих коленях, провел рукой по некогда серебристым, а теперь бурым
от крови волосам.
- Как же ты так, милая? - прошептал он.