– Да как же, ваше благородие, нет. Господин подпоручик Сомов, только они отошедши…
– Так, может, господину подпоручику и знать о сем происшествии не надобно?
– Это как же?
– Да вот так, – пожал плечами лейтенант и, открыв портмоне, достал из него ассигнацию, – это вам за труды на всех, а барышню отправим домой.
– Оно, конечно, барышне конфузливо будет в протоколе-то, – с сомнением протянул унтер, пристально глядя на красненькую[10]. – Впрочем, как прикажете, ваше благородие!
– Ну, вот и хорошо, только надо бы экипаж какой…
– Сей секунд, тут рядом Клим Чугункин жительствует, ломовой извозчик. Экипаж у него, конечно, неказистый, но если не побрезгуете…
Лейтенант не побрезговал, и вскоре он и спасенная садились в повозку лохматого как черт Чугункина.
– Может, послать кого из солдат с вашим благородием? – спросил на прощание унтер.
– Не стоит, благодарю за службу!
– Рады стараться! – гаркнули солдаты в ответ.
Время было позднее, и никто не видел, как рядом с доходным домом на улице Купеческой остановилась телега, доставившая странную пару – немного растрепанную учительницу земской школы и офицера флота. Алеша первым соскочил на мостовую и предложил спасенной руку. Та с благодарностью приняла ее и покинула неказистый экипаж.
– Ну, вот я и дома, господин лейтенант, – проговорила девушка, немного смущаясь.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – отвечал ей великий князь, – похоже, пора прощаться.
– Да, благодарю вас за все, э…
– Алексей Михайлович, – вспомнил тот, что так и не представился.
– Людмила Сергеевна, – ответила ему девушка, несмело протягивая ладошку.
Алеше было непривычно, что женщина протягивает ему руку иначе как для поцелуя, но тем не менее он аккуратно пожал ее и, приложив руку к треуголке[11], попрощался. Извозчик свистнул кнутом, и телега снова двинулась по направлению к Старому городу, а девушка быстрыми шагами пошла к себе. Тихонько постучав в дверь и дождавшись, пока ей откроют, она проскользнула внутрь и тут же попала в оборот.
– Мила, что с тобой? Где ты была, и почему ты в таком виде? – забросала ее вопросами сестра.
– Капочка, милая, не волнуйся, все хорошо. Я тебе непременно потом все расскажу, а теперь, пожалуйста, дай мне пройти, я очень устала.
Обычно от Капитолины Сергеевны (а это была она) так просто было не отбиться, но поглядев на пылающее лицо Людмилы, чиновница решила повременить с вопросами. Девушка же, попав в свою комнату, в изнеможении присела на стул. Как я уже упоминал, Мила была барышней прогрессивной и не собиралась давать волю слезам. Произошедший с ней случай был, конечно, неприятным, но, как справедливо заметил ее спаситель, все хорошо, что хорошо кончается. Следующий раз она будет осмотрительней и больше не попадет в такую глупую западню. Потом взгляд ее обратился к зеркалу, и она поразилась своему внешнему виду.