В бакалейном хрустели газетные листы, из которых делали кульки под макароны, муку или конфеты, и шуршали большие алюминиевые совки, зачёрпывающие лапшу или сахарный песок из выдвижных фанерных коробов или прямо из лохматых серых мешков.
А в молочном отделе звучала целая симфония… Сначала собравшаяся в ожидании молока очередь слышала глухой скрежет металла о щербатый цементный пол – это тяжёлые полные бидоны подтаскивали крюками к прилавку. Потом раздавалось звяканье и чпоканье – открывались два бидона, и тут же начиналось клацанье литровых или полулитровых алюминиевых черпаков на длинных ручках о посуду покупателей, сопровождаемое вкусным густым бульканьем и таким же густым и вкусным журчанием молока, наполнявшего сначала черпаки продавцов, а после бидоны покупателей. Потом звякали крышки опустевших больших бидонов и наполненных маленьких, пустые бидоны со звоном откатывались на склад, снова глухо скрежетали подтаскиваемые полные…
И над всем этим многоголосием висел перезвон монет, бросаемых в ящички кассовых аппаратов или на металлическую тарелочку для денег, прикрученную к стойке шурупом, резвое щёлканье кнопок с циферками и сочное стрекотание ручек, похожих на ручку мясорубки, которые выкручивали из этого аппарата вместо фарша серо-голубой шершавый чек…
***
Дверь открылась, и в магазин вошла мама. Мама всегда заходила в магазин после работы.
Дина не рассказала ей о случившемся – чтобы не волновать её.
А вечером, засыпая, она вдруг отчётливо поняла, что то, что произошло с ней сегодня, произошло только потому, что она, Дина, ослушалась чьего-то мудрого и такого внятного совета. И она решила, во что бы то ни стало, впредь не делать этого.
С тех самых пор и началось осознанное общение с мудрым советчиком, обитавшим где-то внутри Дины.
Константин Константинович Колотозашвили
– Турбина, я вижу, вы уже готовы отвечать? – Раздался негромкий баритон преподавателя.
– Готова, Константин Константинович.
– Прошу вас. – И он чуть отодвинул стул рядом с собой, на который садились отвечающие экзамен студенты, жестом приглашая Дину занять это место.
Идя по проходу к столу преподавателя, Дина заметила, что Константин Константинович чутко следит за её ногами, словно опасается, как бы она не запнулась за протёртый линолеум пола или не поскользнулась бы на нём…