– Ушёл, – вздыхала Анисья, – опять с трактором возится, а что толку? Запчастей нет, солярки нет. Магарыч вчера говорил, что или солярку купят, или зарплату выдадут. Деньги, девка, ещё за тот год не все выдали. Нельзя не дать! И без солярки как? Нельзя не купить! Как же раньше деды прадеды наши на лошадёнках справлялись. А сейчас машины есть – голодом живём.
Аксинья любила говорить о прошлом. В тёмном цветастом платье с широким фартуком она походила на добрую старушку из сказки. При ней Лена старалась одеться построже: юбка подлинней, кофточки без смелого выреза, брюки пошире, потемней.
– Это поле, – кивала Анисья за озеро, – раньше нашим было. Мой дед на нём хлеб растил. Хорошее было поле, чистое и ровное. А когда его в колхоз забрали, то овраг на нём образовался. Ольховник в том овраге, черёмушник и шипица наросла.
Овраг Лена разглядела. Он показался ей даже живописным и удобным. Хорошо, наверно, среди поля спрятаться на черёмухе от жары и поесть там вкусных ягод.
– А другие поля тоже кому то принадлежали?
– Нашим же, деревенским. По ту сторону деревни Новикова Ильи поля были. Внук его весь на деда похож, что повадками, что обличьем. Алексеем зовут, такой же ухватистый, работящий. Оттягал дедовы поля у колхоза, сам теперь на них работает.
– Один? Он, что – фермер? – спросила Лена. Про фермеров она читала только в книжках.
– Почему один? Одному с полями не справиться. Семья у него: он, жена, сын, да сестра Верка, да племянник Пашка. Верка то, ох и хитрая бестия, раньше ещё до перестройки, всё болела, по больницам шастала. А сейчас и не чихнёт ни разу, двух коров держит.
– Умеют люди, – проговорила Лена, повторяя слова матери о людях, которые жили лучше её.
– Так-так, – согласилась Анисья, – потому, как на себя работают. Мой вымахал под потолок, а ума то чуть. Робит, робит, а получает шиш.
– А где его родители?
– В Омске. Они хорошо живут. Ещё двое детей у них. Андрей с младенчества слабым рос. На свежее молочко, на свежий воздух его сюда привезли, а он у меня прижился, и уезжать не захотел. Вымахал под потолок, иной раз в сенках разойтись тесно.
Губы старухи тронула улыбка.
Андрей
Шло время. Лена привыкала к своему новому житью. Она меньше скучала, её уже волновали местные, мелкие события и новости. Вторник и пятница – хлебный день. Она теперь понимала, что люди собираются у магазина не только из за хлеба, а им просто интересно пообщаться вместе. Лена уже набралась кое-какого опыта и не волновалась при виде покупателя, будь это сам Иван Макарович. Она сразу выставляла ему четыре белого и четыре чёрного, и он, удовлетворённо хмыкнув, скидывал хлеб в сумку. Снова пришла Манька с ребёнком и не села, как обычно в сторонку, а с охотой подошла к очереди, предлагая откусить им от каравая чёрного хлеба.