– У меня сложилось впечатление, дорогой Дмитрий Сергеевич, будто вы не верите, что здесь может быть исполнено ваше желание. Оно у вас вообще есть? Поделитесь со мной, или мы зарегистрируем половину вашей принцессы.
– А у меня в свою очередь сложилось впечатление, будто я брежу, – спокойно сказал Романов. – Но мне, увы, пора. Значит, в квартире мне регистрироваться не обязательно? – он встал из-за стола, неловко задев его. – Если передумаете, я буду ждать вас вечером с договором. Прошу простить, я вас покидаю. – Он легко поклонился, но про себя подумал, что вечно у него этот поклон выходит неуклюжим. У Макса же – всегда полным изящества.
В дверь постучали, и Романов заметил, как и без того напряженная спина хозяйки сейчас же превратилась в камень, а глаза потемнели. За дверью оказалась невысокая коротко стриженная девушка, которая весело бросила: «Телефонограмма!» и протянула руку с листом бумаги.
– Еще две минуты вашего внимания, Дмитрий Сергеевич, – быстро проговорила хозяйка, подошла к двери и забрала протянутый лист, лишь мельком взглянув на него. – В городе действует строгая система, – заговорила она металлическим голосом. – До тех пор, пока бланк не будет подписан, никто не имеет права предоставлять вам жилье. Или вы заполняете бланк, или покидаете город немедленно.
Романов закрыл глаза и вздохнул. Похоже, еще одно действие и антракт.
– То есть просто так снять квартиру я не имею права? – он достал сигареты, встряхнул зажигалку, и, не спросив разрешения, закурил. Он слышал, что его голос звучит как нужно – бесстрастно, холодно и слегка нагловато. – Понимаете, я собираю материал. Я писатель. Я пишу. Мне необходимо осмотреть этот город, проникнуться, так скажем, атмосферой. И я очень тороплюсь.
– Ищите атмосферу в любом другом городе, – отрезала хозяйка и поднялась.
– Ну хорошо, – нетерпеливо сказал Романов и еще раз пробежал глазами строчки. Пора бы сообразить, чего он может хотеть. – Так я могу записать здесь всё что угодно?
– То есть прочесть инструкцию вы не удосужились. Всё что угодно, кроме убийства или воскрешения, – Александрия Петровна, потеряв к Романову интерес, отошла к полкам с документами и принялась что-то искать в своих бумагах.
Не поднимая на него взгляда, она монотонно говорила:
– В первый день одно из ваших повседневных действий запустит механизм исполнения. Вам надлежит определиться, какое именно, и повторять его до тех пор, пока вы не сочтете процесс законченным, – она сделала паузу и подняла на него глаза. – В городе этот механизм называют «кнопкой».