– Сейчас, – спохватился он и продолжил. – Так… теперь пошёл Юра Сериков… Ля-ля-ля… исполнителен… аккуратен… обладает творческим потенциалом, который следует развивать… Вот тут я с вами согласиться не могу, Валерия Михайловна. От Юры на должности секретаря-референта не требуется творчество. Оставим это другим. А он пусть выполняет свои обязанности. Ну ладно, это так к слову....
– Опаньки! – воскликнул Пинегин и остальное уже стал читать молча.
По мере чтения он всё более скучнел, а потом и вовсе помрачнел словно туча:
– Вы что ж делаете, Валерия Михайловна? Вы ж меня без ножа режете?
– Почему? – наивно удивилась я.
– Да потому что, вы тут черным по белому написали такое, что ни в какие ворота не лезет!!! Вы что, хотите, чтобы я уволил трёх добросовестных, инициативных сотрудниц?
– Но результаты тестов утверждают иное, – возразила я. – Эти ваши сотрудницы – отъявленные лентяйки, не желающие работать и самое прискорбное, не понимающие этого. Зачем вам нужен этот балласт? Вместо них мы возьмём выпускников туристических факультетов. Они молодые, злые, будут рвать и метать.
– Не нужны мне молодые. Мне и эти хороши!
– Увы, Игорь Леонидович! Если вы не напишете сегодня же приказ об увольнении означенных сотрудниц, я передам эти листы Екатерине Дмитриевне не позднее нынешнего вечера.
– Что вы за человек? – воскликнул Пинегин. – Что вы о себе возомнили?
– К чему такие вопросы? – усмехнулась я. – Мы с вами деловые люди. Я не из профсоюзов, и не из службы охраны труда. Тесты выявили полную профнепригодность трёх ваших дам…
– Да пошли вы с вашими тестами! – вдруг сорвался Пинегин и закачался на стуле, схватившись за голову.
– Игорь Леонидович! – спокойно произнесла я. – Вы выплеснули эмоции? А теперь давайте рассуждать здраво. Вы не хотите никого увольнять. Почему?
– Потому что ваши тесты неверны, – злобно рявкнул директор. – Мои сотрудницы хорошо работают. Кому как не мне знать об этом?
– Но в той части, что касалась вас и вашего референта, вам отчёт пришёлся по душе. А ведь тогда следует допустить, что и эти результаты ошибочны. Разве не так?
Пинегин подозрительно посмотрел на меня, но я послала ответный взгляд, полный искренности и наивности. Затем он надолго задумался, только желваки на скулах заходили. Пускай. А пока суд да дело, я вытащила зеркальце и поправила причёску. Удовлетворившись осмотром, я обратилась к директору: