– Воробушек, сам подумай, – бурчала Тетёха. – Леонард же с меня спросит, куда делись его ненаглядные!
Трактирщица взглянула на мой потрёпанный вид, и гнев сменился на милость. Меня немедленно отправили в ванную комнату.
– Как чувствовала, явишься с ног до головы в грязи, и натаскала полную бадью воды! – саркастично заявила она и вручила мне мочалку.
Словно я не понимал, кому ванна предназначалась. Обязательно язвить? Не могла просто сказать, что уступает. Ну, да ладно, у самого характер не сахар. Без пререканий я отправился мыться – о вчерашних приключениях Хани и сама расскажет.
Какое блаженство опустить уставшее, избитое тело в горячую воду. Что это плавает? О-о-о! Лепестки роз! Хозяйка трактира приятно удивила. Отмылся от грязи и, прикрыв глаза, начал размышлять.
Узнать бы, как там родные. Догадываются ли они, что я жив-здоров? Последняя встреча со Светой прошла не на высоте, а всё из-за меня. Я сожалел. Сильно сожалел. А Рябчик? Улетел ли? Я так и не поговорил с другом…
Поток мыслей переносил от одного к другому, пока я не вспомнил вчерашнюю битву. Пусть и отдыхал в тёплой ванне, но по телу пробежал холодок: я – убийца. Перед глазами встал образ поверженного нелюдя. Пропитанный ненавистью взгляд.
Я вздрогнул и протёр глаза, отгоняя видение. Мог ли я поступить иначе? «Нет!» – твёрдо заявил себе. Если бы не помешал, то Фредегар был бы мёртв, а после принца настала бы и моя очередь. Я сделал правильный выбор. Нелюди задумали зло, вот и поплатились.
Вздыхая, я подумал о Леонарде. Только позавчера волшебник уехал, а вопросов накопилось уже с два десятка. И пальцем не пошевелю, пока на всё не ответит.
Не знаю, сколько времени я пролежал, но вода стала прохладной.
– Милорд, – выглянула из-за двери Хани, – я вашу одежду принесла. Повезло, что Лаванда утром навестила госпожу Тетёху.
– Положи где-нибудь у входа, пожалуйста.
– А вы скоро закончите купания? – не отставала рыжая. – Там Жорик приехал.
Запомнила всё-таки. Эх, Филя!
– Уже? Что-то я засиделся, – ухмыльнулся я, рассматривая обмякшие пальцы. – Передай, сейчас буду!
Напоследок окунулся – всегда помогало отвлечься от дурных мыслей. Вытерся полотенцем и оделся в привычное. Как же удобно в любимых кроссовках после тяжёлых сапог. Ух, ты! Вещички пахли получше дорогого французского одеколона. Наверное, фея постирала в волшебном тазике.