Тут дверь открылась, и в палату зашла стройная девушка с пышными темно-русыми волосами. Под белым халатом в накидку синяя кофточка с декольте, джинсы в обтяжку. В ушах сережки с сапфиром, на пальце перстень с таким же камнем. Глаза того же тона. Очень красивые, необычные. Да еще и бюст никак не меньше четвертого размера. Это при тонкой талии, узких бедрах и длинных ногах.
Девушка скользнула взглядом по Захару и цепко посмотрела на Севу. Тот всполошился, подобрался и зачем-то сжал кулаки.
– Завещание составил? – спросила она.
– Зачем завещание? – Голос у парня поплыл, подпрыгивая над волнами.
– Шучу. Ты это, извини. Я погорячилась! Ладно?
– Ну, хорошо.
– Что хорошо? – Барышня хищно сощурилась.
– Прощаю, – буркнул Сева.
– А я разве у тебя прощения прошу? Я сказала «извини». Ты должен ответить «извиняю».
Она определенно издевалась над ним. Захар смотрел на нее возмущенно. Но почему-то и с восторгом.
– Извиняю.
– Вот и хорошо.
– Я заявление писать не стал, – сказал Сева.
– А ты? – Девушка вдруг вонзила взгляд в Захара, с размаху, глубоко.
Он уже понял, что имеет дело с дочерью, вполне достойной своего отца.
– Ты из процедурной? – спросил парень.
– Что?!
– Я смотрю, клизмы на ходу вставляешь.
– Тебе не клизму, а вскрытие нужно делать.
– Стесняюсь спросить, чем? – Захар поднялся с кровати, встал в полный рост.
Мало ли какая блажь найдет на эту сучку. Вдруг набросится на него с кулаками?
– А ты реально борзый! – заявила девица.
Парню казалось, что она совсем не прочь была испытать его на прочность. Даже свой халат за лацканы взяла, чтобы сбросить его и накинуться на Захара. Но что-то ее сдерживало. То ли она воспринимала его как инвалида, которого нельзя трогать, то ли боялась схлопотать в ответ. Эта особа, похоже, знала, кто такой Захар. Да, от отца и его быков ему прилетело, но тот же Посыхов тут, на больничной койке. Да и его телохранителю конкретно досталось.
– Ты кто такая?
– Я смотрю, мало тебе навесили.
– Меня Захар зовут.
– Да знаю я. Тебя в психушку еще не перевели?
– С тобой хоть на край света.
– Не заслужил ты такой чести! – заявила она с истеричными нотками в голосе и повернулась к нему спиной.
– Эй!
Она замерла, навострила уши.
– А как зовут, не сказала.
– Да пошел ты!.. – Барышня вышла из палаты и громко хлопнула дверью.
– Жанна ее зовут, – с ошеломленным видом сказал Сева.