Аврелий Виктор свидетельствует, что император был полон «высоких замыслов». Как и Аврелиан, он хорошо понял, что традиционная форма Принципата, при которой сохраняются не только республиканские институты, но, что важнее, сохраняется архаическая, т. е. «полисная», «республиканская» философия власти (где власть есть сумма должностей и взаимный договор правителя и сословий, прежде же всего – элиты и армии!) – эта форма уже мертвая, ее реанимация невозможна.
Пройдет полторы тысячи лет, и французский философ-просветитель Монтескье изложит свое видение на естественную форму государственного управления. По его мнению, для «малых государств» подобает республиканская форма; для «крупных государств» (сегодня мы бы сказали – мононациональных) – форма «просвещенной конституционной монархии», когда верховный (но потомственный!) правитель оказывается не «над», а «под» законом. Для огромных же государств (т. е. многонациональных) подобает «сакральная деспотия» хотя, конечно, и «просвещенная», иначе бы какой же Монтескье был «просветитель»?!
Римские катакомбы
Но задолго до Монтескье к этому соображению путем пристального наблюдения и целенаправленно-практических размышлений пришел Диоклетиан. Империя объединяет множество народов, многие из которых имеют древнюю культуру и опыт государственности. Народы эти разбросаны на огромных пространствах, в различных ландшафтах и климатах. Смысл Империи – в несении цивилизации в эти народы.
Однако развивая окраины, Империя сама же усиливает их сепаратизм. Ведь кроме всего прочего Империя приносит туда и понятие «гражданства» – вчерашние варвары служат в армии и в органах имперской и муниципальной власти, они становятся полноправными «римскими гражданами». И следовательно, они могут счесть центральную власть (т. е. власть Рима), обретя самодостаточность, обременительной и нецелесообразной, а значит – «расторгнуть договор» с этой властью.
Собственно, это уже и начинало происходить. И процесс этот далее лишь будет усиливаться. Можно, конечно, отправить туда войска и разгромить инсургентов[5] – и, опять же, Империя это уже делает. Но однажды – и, видимо, очень скоро! – она не сможет достойно реагировать на все вызовы. И тогда Империя погибнет!
Выходец из общественных низов, солдат и циник (как, впрочем, и любой политик) Диоклетиан очень хорошо знал основополагающее значение идеи, которая должна сцеплять воедино разбухшее и пестрое тело страны. Такой идеей, по причине мертвости «римских добродетелей», должна стать идея сакральности власти, превращение верховного правителя в «божество» по примеру восточных держав.