– Да вы не достойны, быть эльфами! – кричал кто-то, искусно перемешивая свои слова с ругательствами.
Двери барака со скрипом открылись и внутрь втолкнули нового заключенного. Он, перелетев через порог, проехал на брюхе пару метров и растянулся прямо посередине барака.
Новый заключенный, поднялся на руках и брезгливо обвел взором барак. Он впервые попал в тюрьму, и здесь ему сразу же не понравилось.
Длинный грязный барак, забитый измученными, обросшими заключенными. Но узник, за свою жизнь побывал в разных местах и полностью уверился, что здесь тоже, как нибудь, обвыкнется.
Взгляды всех присутствующих с удивлением уставились на него. Голову только, что прибывшего украшали длинные, огненно рыжие волосы, в которых едва были заметны заостренные уши. Это был эльф, первый представитель этой расы, который умудрился попасть на золотой прииск.
– С новосельем – соблюдая тюремный обычай, произнес кто-то.
– Спасибо – ответил эльф.
– Надолго здесь? – последовал стандартный вопрос
– Да, нет, так решил заскочить на огонек погреться, годков этак на сто, сто пятьдесят.
– Ага, совсем чуть-чуть – послышался чей-то издевательский голос
– Для нас, длинноухих, – отряхиваясь, произнес эльф – это что капля в море, но, тем не менее, я здесь ненадолго, как-то не тянет больше века добывать это поганое золото.
– Сбежать отсюда еще ни кому не удавалось – произнес один из заключенных. – А теперь удастся – самоуверенно произнес перворожденный – Ведь, когда я начинаю скучать по вину и женским ласкам, то готов через любую щель просочиться. Он, подошел к свободным нарам и спокойно сел на них. Заключенные обступили его и, перебивая друг друга, начали знакомиться, каждый назвал свое имя, а эльф свое. Звали его Нагроф, впрочем, все имена эльфов на букву «Н». Разговаривали все, ведь каждому хотелось поговорить с эльфом, а Влад даже не шелохнулся, он не хотел ввязываться в эту глупую болтовню, а встретиться как нибудь с эльфом с глазу на глаз и спросить серьезно тот говорил о побеге или пытался прихвастнуть. Бывшему морскому волку очень хотелось верить, что Перворожденный был искренен и действительно не «горит желанием» оставаться здесь на долгие годы.
Возможно, наконец-то, нашелся кто-то похожий на него, такой же решительный и не желающий жить, словно это стадо без ропотных овец готовых терпеть любые унижения и существовать в ожидании конца срока заключения, а ведь многие здесь пожизненно и даже не пытаются, что-то изменить.