Ведьмы, о которых рассказывал Георгий, оккупировали самый
дальний угол ресторана, сдвинув два или даже три стола. Гуляли с
размахом, но это, как говорится, законом не воспрещается. Со
стороны можно было подумать, что в кабаке проходит внеплановый слёт
фотомоделей Москвы. Ведьмы, естественно, находились в образе. Всем
на вид было не больше двадцати пяти лет, высокие, длинноногие, с
параметрами тела, соответствующими лучшим домам Лондо́на и
Парижа.
«Интересно, а позитивщик способен сосать эмоции у этих красавиц?
Или и отравиться может ненароком?» — внезапно подумал Аркадий и
улыбнулся своим мыслям.
— Девушка, а туалет внизу? — уточнил Костик, уже направляясь к
лестнице. — Аркаш, занимай места, я скоро.
«Хм, я и не сообразил, что здесь могут быть помещения на цоколе,
— подумал юноша. — А Костик наверняка прав. Если позитивщик
скрывается среди обслуживающего персонала, то запросто может
отсиживаться сейчас внизу среди уборщиц и официанток»».
Конечно, не факт, что Аркадий правильно угадал мысли своего
коллеги, и тому действительно приспичило в туалет. Но на душе
поселилась какая-то уверенность в собственных силах и вера в
успешное окончание дела.
— Молодой человек, — обратилась к нему администратор. — Вы
сядете здесь или желаете подняться на второй этаж?
— На второй, — хотел было ответить юноша, но в этот момент его
цепко схватили за запястье с дипломатом, а кто-то неизвестный
хрипло дыхнул в ухо перегаром.
— Ну что, мелкий, попался?
Хлопок по плечу застал врасплох! Кому попался? Почему
мелкий?
Ошарашенный Аркадий повернулся, готовясь к худшему, но обнаружил
перед собой всего-навсего Пашку, бывшего сокурсника по
университету. Впрочем, основная масса людей откровенно побаивалась
панибратствовать с двухметровым громилой, поэтому многие обращались
к нему гораздо более вежливо — Павел. Некоторые преподаватели даже
уточняли отчество Павла Алексеевича. Подобное отношение не было
лишено смысла, потому что к первому курсу инженерного факультета
юноша уже успел окончить сельскохозяйственный техникум и даже
послужить в армии — полгода срочную службу, а затем три года по
контракту.
Что заставило Павла резко поменять жизненный маршрут и оказаться
на московской студенческой скамье — не знал никто, а допрашивать
настойчиво, естественно, никто не пытался. Так что Павел довольно
быстро завоевал непререкаемый авторитет не только на своем курсе,
но и далеко за его пределами.