Поясняю: благодаря «горкам» кокаина, которыми Пабло его угощал, я решила, что мне не подобает жить с наркоманом, но добавляю, что обсуждать мужчину, которого любила, с другим – не в моих правилах. Эскобар отмечает, что это в самом деле необычная черта, и тут же интересуется, правда ли, что я была замужем за аргентинским режиссером на двадцать лет старше меня. Признаюсь, что, к сожалению, мы до сих пор женаты:
– Хотя имущество уже поделили, он наотрез отказывается подписать развод. Не дает мне заново выйти замуж, чтобы самому не жениться на женщине, которая понимает, с чем мне приходилось мириться.
Эскобар молча смотрит на меня, как будто запоминая последнюю фразу, затем резко меняется в лице и безапелляционным тоном указывает, что я должна делать:
– Завтра твой адвокат позвонит Дэвиду Стивелу[33], чтобы назначить ему срок подписания развода до среды. В противном случае ему не избежать последствий. Мы с тобой поговорим после закрытия нотариальных контор, расскажешь, как все прошло.
С глазами, сияющими в янтарном блеске свечей, я спрашиваю, способен ли «Зорро» убить «чудовище», которое держит принцессу в башне. Взяв мою ладонь, Пабло очень серьезно отвечает:
– Только если он храбрый. Я не трачу пули на слабаков. Но за тебя не жалко и умереть, так ведь, любовь моя?
Две последние фразы, вопрошающий взгляд и легкое прикосновение позволили мне наконец понять: мы уже не просто друзья, нам суждено стать любовниками.
* * *
Когда Пабло звонит вечером в среду, у меня для него плохие новости.
– Так, значит, подписывать он не собирается… Упрямый парень попался… Хочет усложнить нам жизнь… Крепкий орешек! Разумеется, до того как что-то предпринять, я должен спросить: когда ты наконец станешь свободной женщиной, поужинаем снова в ресторане моего друга Окампо «Пелуса»?
Отвечаю: мне слабо верится, что к 2000 году я до сих пор буду свободна, а Эскобар восклицает:
– Нет-нет-нет! Я говорю про пятницу, послезавтра, пока какое-нибудь другое «чудовище» не попалось мне на пути.
Смиренно вздохнув, я замечаю, что такие проблемы не разрешаются за сорок восемь часов.
– Послезавтра ты будешь свободна и будешь здесь, со мной. Доброй ночи, любимая.
* * *
В пятницу, когда я прихожу домой на обед, просидев на студии, редактируя телепрограмму со свалки, моя домработница сообщает, что господин Эрнан Харамильо звонил три раза, он срочно хочет поговорить со мной. Я набираю своему адвокату, он вскрикивает: