– Миронушка! – ожил Петрович, откашлялся и привстал со стула. – Это же свои. И девочка, и собачка ее. Свои они. Всегда ходят. Пострелять, значит.
– Угу, – мужик отлепился от стены и подошел к стойке с ружьями. – На все.
Бросил купюру на стойку. Мне стрелять разом расхотелось. Бросить бы ружье и бегом домой, а дверь закрыть на все запоры и, зажав в руке телефон, приготовиться звонить ноль-два.
– Давай! – кивнул качек. – Посоревнуемся!
На меня он не смотрел, только на цели.
– Да, я домой хотела…
– Что так? Время детское, – в его голосе отчетливо слышался приказ остаться.
Он прицелился и выстрелил. Метко. И было видно, что доволен собой.
– Вот, мастер. Вот, молодец, – подал голос Петрович.
«Миронушка» на него глянул, и тот затих.
– Давай, девочка, порадуй дядю, – он снова выстрелил, и опять в цель. – Ха!
Я заметила, что настроение его улучшается соразмерно метким выстрелам. Но на пятый раз он промазал, и брови его сошлись на переносице. Интересно, а как дядя относился к чужим успехам и неудачам?
– Молодец! – три моих выстрела подряд были в яблочко. – А зовут тебя как, красавица?
Стреляла я, а он щурил глаза, рассматривая меня, и только что не мурлыкал. Вот ведь, поиграться решил, как с мышкой.
– Елена, – сказала спокойно, нажала курок и снова поразила цель.
– Елена Прекрасная, значит, – хохотнул и начал заряжать ружье.
– Можно просто, Елена, – я поставила ружье вертикально и стала ждать его выстрелов.
– Сергей, – он коротко глянул на меня и подмигнул.
– А, я решила, было, что у вас более редкое имя. Или мне послышалось?
– Миронов-фамилия. Это Петрович по-родственному меня так назвал.
Наш старый друг при этом крякнул и постарался вжаться в стул, чтобы быть совсем незаметным.
– Откуда такая меткость, Елена?
– Так ведь стреляю часто. Я здесь завсегдатай.
– Что-то я раньше тебя не замечал?
Пришлось пожать плечами, не знаю, мол. Не рассказывать же ему о себе всю подноготную.
– Москвичка! Приехала погостить к бабушке, – встрял Петрович.
– Вот как, – хмыкнул Сергей и отложил ружье в сторону.
– Да. Гощу я здесь. И мне пора домой, к бабушке, – я тоже выпустила из рук оружие и повернулась к собаке.
Сергей пропустил нас к выходу и пошел следом. На улице уже было совсем темно, на дорожках безлюдно. От лодочной станции не доносилось ни звука, только со стороны кафе слышалась музыка. Я засунула руки в карманы джинсов. Стараясь справиться с ознобом, сжала кулаки. Меня потрясывало, то ли от ночной свежести, то ли от нервов, потому что новый знакомый не отставал и шел рядом.