– Ну? – содрогнувшись, спросил я.
– А если его остановить, когда все люди на Земле счастливы? Когда всем – везет?
– Здорово, – признал я. – Вот только – когда? Разве так бывает?
– Ну, если объявить всему миру, что… э… в двенадцать ноль-ноль по Гринвичу, например, всем надо быть счастливыми и удачливыми.
Пришлось покрутить пальцем у виска. Корнеев фыркнул:
– Что смеешься? Ну немножко-то можно потерпеть? Сесть с хорошей книжкой у окна, смотреть на красивых девушек. Или собраться большими компаниями, комплименты друг другу говорить, подарки делать!
– А тебя в этот момент комар укусит. Или у соседа труба лопнет, и потолок зальет.
– Полагаешь – никак? – серьезно спросил Витька.
– Угу. Нереально. Обязательно кому-нибудь да не повезет.
– Потерпели бы ради большинства! – уже отступая, высказался Корнеев. – Такая идея славная!
– Глупая твоя идея, Витька.
– Ладно. Допускаю – преждевременная! – Корнеев выхватил из-под моих пальцев последний пирожок и в запале помахал им перед моим лицом. Я с трудом удержался от того, чтобы не облизнуться. – А если – не сейчас? Через десять лет, через двадцать? Когда уж точно можно будет добиться всеобщего счастья?
– А зачем тогда еще и Колесо останавливать? Масло масляным делать? Знаешь… если уж люди станут счастливы, то мелкое невезение их не расстроит.
Это был еще тот удар! Корнеев запнулся на полуслове, глотнул воздуха и скис. Положил пирожок на стол, поднялся и, смерив меня обиженным взглядом, провалился на первый этаж.
– Витька, брось дурить, – позвал я. Но Корнеев не появился. Обиделся…
Вздохнув, я налил себе хорошего, грузинского чая. Съел оставшийся пирожок и пошел в холл. Телевизор был выключен… значит, точно, один я на этаже. Включив новенький «Огонек» и устроившись на продавленном кресле, я приготовился наслаждаться зрелищами.
Но Знатоки меня разочаровали. Минут двадцать я смотрел, как Знаменский с Томиным расследовали кражу двух рулонов ситца на фабрике. Вроде бы всем уже было ясно, что главная воровка – замдиректора по хозяйственной части, женщина умная, но с большими пережитками в сознании, однако Знатоки упорно это не замечали. Сообразив, что поймут они это лишь к концу второй серии, я тихонько выбрался из кресла, выключил телевизор, сполоснул кефирную бутылку и отправился спать.
Минут двадцать я честно пытался заснуть. Считал в двоичном коде от нуля до тысячи, вспоминал всякие забавные, хорошие истории, случавшиеся в институте на моей памяти: как Ойра-Ойра помогал Магнусу Федоровичу испытывать джинсы-невидимки и какой конфуз из этого вышел или как Кристобаль Хозевич решил-таки на «Алдане» принципиально нерешаемую задачу, но результат оказался принципиально непостижимым…