Значит, Саймона всё-таки заела совесть... Он шёл к магазинчику с
кореньями, засунув руки в карманы, и думал. Это объясняло, куда
девались деньги, но неужели Ганс не знал? Или не хотел ему
говорить? Возможно, это он и имел в виду под словом «добрый».
Сказочный добряк убивает папку, мамку или деда и дарит каждый
месяц подарки. Ух. А вообще, тут если не юморить, то полная
чернуха.
Ник добрался до дешёвого трактира и уселся за стол. Официантка
принесла горячий суп с фрикадельками из ящериц и миску бобов. Он
почти привык есть мясо. Такой кайф, когда у тебя есть деньги на
любую еду и можно не экономить. После стольких лет нищеты это
воспринималось, как какое-то чудо.
Покончив с едой, он сидел и потягивал кисловатый квас и не мог
отогнать мысль про ту бездну, что зияла в душе тренера и разрывала
его изнутри. Ник не знал, что заставило Саймона уйти из красных
плащей, но это был волевой поступок. Покинуть столь злачное место
по своим каким-то принципам наверняка многими считалось глупостью,
но не для него.
Ник смотрел на уставшие лица постояльцев и слышал обрывки фраз
ничего не значащих разговоров. Кто кому должен, кто кого трахнул,
где начальник злой, кому больше платят и как вчера надрали задницу
этим сраным вормлингам. Ну и, конечно же, пустые разговоры о
политике. Куда ж без них?
Саймон мог бухать до самого поздна, но дело не в том, что Ник
устал бы ждать. Нет.
Просто он всё понял, поэтому поднялся из-за стола и подошёл к
мужику за стойкой, оставив четвертак. Жеку не надо расстраивать, у
него ещё б**дская взрослая жизнь впереди.
Домой Ник вернулся часа через два и лежал на кровати,
уставившись в потолок. Когда пришёл учитель, он вышел ему помочь.
Тот на бровях добрался до кровати и упал. Ник стянул с него обувь и
вышел из комнаты.
* * *
Андервуд, окраина района людей.
Ганс буквально летел на встречу с Миланой. Девушка приглянулась
ему своей простотой и миловидностью. Он не был влюблён, слишком
хорошо себя знал, но ему нравилось воображать эти чувства,
примерять их как любимый костюм и наслаждаться. Именно тем, как он
сидит, какая прекрасная гладкая ткань и насколько достойно
поработал над ним мастер.
В то же время он не был холодным ублюдком, ему нравилось, когда
Милане было хорошо, когда она смеялась или улыбалась. Поэтому Ганс
старался сделать ей приятно. Вот и сегодня их встреча не была
запланирована — из-за его загруженности тренировками и походами в
туннели, он нечасто мог выбираться в город.