- Студента придушил, - подал голос до этого молчавший мужичок,
который сидел на самом последнем ряду. Из старого пакета в его руке
торчали былки зеленого лука. – Точно вам говорю. Это на нем
студента шмотье, тот к деду приезжал в Макеево.
Саше казалось, будто кто-то невидимый приблизился сзади и
положил ледяные руки ей на шею. Автобус ехал мимо развалин церкви,
и Саша не хотела смотреть туда – и все-таки посмотрела. Они были
похожи на останки живого существа, давние, уже окаменевшие. Среди
темно-красных кирпичных стен что-то двигалось, и Саша вдруг
почувствовала пыльный плесневый запах.
На мгновение упырь выступил из-за развалин. Дружески махнул
рукой, словно желал счастливого пути. Саша почувствовала его улыбку
– знобящий мазок по щеке.
«Проснуться», - приказала она себе и не смогла.
- Оборзел, мразота! – выдохнул Слава. Остальные согласно
закивали: оборзел. Саша подумала, что они говорят и смотрят так,
словно речь идет не об упыре, а о медведе: да, интересно,
привлекает внимание, но в нем нет ничего необычного. Он просто
часть жизни в этом месте.
«Упырей ведь не бывает», - беспомощно подумала Саша, и
внутренний голос ответил: не бывает. Как и настойки труп-корня. Как
ты думаешь, что тут происходит?
Голову наполнила боль, охватила тесным металлическим обручем.
Саша откинулась на сиденье и подумала, что ей станет легче, когда
она вернется домой. Вернется и выбросит все это из головы.
В Никишинском в автобус действительно сели старухи: долго
поднимались по ступенькам, долго расплачивались с водителем, долго
рассаживались и устраивали свои корзинки с яйцами и свежей зеленью,
нудно ругали автобус, цены на проезд, наглую молодежь и власть.
– Так что внучок-то? Веники помогли? – спросила одна из старух у
соседки –
та по местным меркам была модница в дешевом платье с аляповатыми
цветами. Старуха важно кивнула.
– Помогли, хоть и прошлогодние. Мать моя всегда на Цветного
Ивана травы собирала, вот я давеча Сережку ими нахлопала, как
следует, он и оклемался, – она посмотрела на попутчиков, словно
решила не болтать лишнего, и спросила: - Ну что, Славка, все
пьешь?
Слава откинулся на сиденье и невозмутимо заявил:
- Не на твои, баб-Свет, не переживай. Ты лучше сестренке
труп-корня накапай, ее упырь пуганул. Вон какая бледная.
Баб-Света пристально посмотрела на Сашу, и ей захотелось поднять
руки и закрыться от этого взгляда. Саша вдруг поняла, что ее
знобит, а одежда насквозь промокла от пота.