Не слыша ответа, глава охраны поджал
губы, затем глубоко вдохнул, набирая воздуха для нового крика, но
тут сверху донеслось:
— Приветствуем его светлость! Щаз
откроем, механизм заклинило! Щаз!
Глава охраны выпустил набранный
воздух сквозь зубы и процедил:
— Ещё и врут в глаза.
Минута сменялась минутой, и терпение
главы охраны уже начало истощаться, когда сверху, со стен раздался
новый глубокий и сильный голос:
— Ваша светлость, для меня честь
видеть вас в моём доме. Не могли бы выйти из кареты, чтобы я сумел
засвидетельствовать вам своё почтение?
Глава охраны снова выругался, но
Крёз, всё это время с улыбкой сидевший в карете, распахнул дверь и
вышел, молча поднял голову, выискивая среди стражи на стене мужа
дочери.
Через миг ворота заскрипели,
открываясь.
Глава охраны поёжился, въезжая первым
во двор. Впрочем, ему платили как раз за то, чтобы он никому и
никогда не доверял. Тем более, не доверял мужу дочери господина,
которого он видел в своей жизни лишь трижды.
Нумеро и Терсия дожидались гостя,
стоя у подножия лестницы, ведущей в замок, как и положено при такой
разнице в статусе, но едва Крёз вновь отворил дверь кареты, как
Терсия метнулась вперёд:
— Отец!
Крёз сжал дочь в объятиях, усмехаясь
про себя. Сказывается, сказывается возраст. И не только в том, что
хочется сидеть, попивая вино, и глядеть на море, но и в том, что
ещё немного и слезу будет не удержать.
Отстранил от себя дочь, разглядывая
её. Терсия улыбнулась:
— Что, отец, изменилась?
— Конечно, — без тени сомнения кивнул
Крёз. — Я провожал тебя из замка юной, взбалмошной девушкой, а
теперь вижу перед собой взрослую, уверенную женщину. Ну так и я уже
не тот, что провожал тебя, не так ли? Ну, ну, не надо прятать
взгляд, Терсия, у всего есть отмеренный срок, ты ведь не думала,
что я буду жить вечно?
— Нет, но... — Терсия вздохнула,
беспомощно улыбнулась. — Нам нужно было чаще видеться.
— Да, — согласился Крёз, — тогда бы
годы прошли легче, но разве не свободы ты хотела, покидая
Велоз?
— Прости.
— Да за что, Терсия? Такова жизнь.
Дети вырастают, родители стареют, — Крёз перевёл взгляд на Нумеро.
— Тебе тоже годы пошли на пользу. За такого я бы сразу отдал дочь,
ей бы даже не пришлось меня уговаривать.
Нумеро склонил голову:
— Вы мне льстите, ваша светлость.
Крёз поморщился:
— Мы вроде не на приёме, да и связаны
кровными узами. Неужели я перехвалил тебя, и годы пошли тебе на
самом деле во вред?