— Хорошо, а что же делали Эл,
Архитектор и все остальные, пришедшие на церемонию Открытия, в то
время как вы наблюдали за моим исчезновением и
возвращением?
Опять ответ первым дал
Хеймдалл:
— Господин, прошу прощения, но я не
прослеживал их действия внимательно. Могу сказать лишь, что
Архитектор, насколько я помню, не сдвинулся с места до последнего
момента, когда я унес вас из Наблюдательного Зала. О действиях Эла
я не могу сказать ничего, так как с той секунды, когда вы исчезли,
я его больше не видел. Возможно, он также пытался вам помочь, но
что именно предпринимал, я не знаю.
— Спасибо за информацию, Хеймдалл.
Позже я обязательно спрошу их лично, — подытожил я.
— Рад был помочь, господин, — почти с
салютом ответил дворецкий. — Могу ли я сделать для вас что-то
еще?
— Нет, спасибо, ты уже помог. Та
информация, что ты дал, действительно ценна для меня, —
поблагодарил я дворецкого.
Про себя же я подумал, что информация,
несомненно, ценна, однако как её применить?
Когда Хеймдалл уже удалялся от стола,
возвращаясь к своему посту у двери, я торопливо добавил:
— Хеймдалл, передай Элу, что я хотел
бы с ним встретиться здесь. Это место мне очень нравится, и, думаю,
он также его оценит, если еще не был здесь.
— Слушаюсь, господин. Я сейчас же
свяжусь с ним и сообщу, что вы его ожидаете, — ответил
дворецкий.
С восторгом наблюдая за девочкой, я
видел, как Юни макала тосты то в густую субстанцию, напоминающую
мёд, то обмазывала их ярким фруктовым джемом и с наслаждением
смаковала. Такая изысканная пища, безусловно, завоевала её
сердце.
Продолжительностью в полчаса мы с Юни
оставались вдвоём, наслаждаясь завтраком, погружаясь в беседу и
попивая ароматный чай. Девочка с трепетом описывала свои чувства,
когда неизвестная сила схватила меня и подняла в воздух. Как
испугалась она, когда я вдруг исчез, словно растаял на воздухе. Она
рассказала о том, насколько долгими были для неё те мгновения, о
том, как надеялась, что всё обойдется, и я вернусь. Она описывала
тягостное ожидание, пока я находился без сознания, и радость,
охватившую её, когда я, наконец, пробудился. Юни переживала очень
сильно, и я это прекрасно понимал.
К моему удивлению, я пробыл в
состоянии беспамятства почти сутки по времени Арканума! Весьма
серьезный удар нанесли мне по голове, судя по всему! И на
протяжении всего этого времени девочка не отходила от моей кровати
ни на шаг.