- Я тебя познакомлю со сто тридцать третьей статьей УК РФ за сексуальное домогательство.
- Ты сначала докажи, неблагодарная, - прекращает тянуть мою руку и очень неожиданно отпускает меня.
Обходит слева и начинает со всей силы раскачивать боковину недвижимого некогда дивана. Несколько секунд хватает для того, чтобы вытащить мою многострадальную руку из узкого плена.
- Спасибо, - искренно благодарю я, смотря на опухшее запястье. - Кстати, кто-то мне пообещал, что я его больше не увижу.
- Я имел в виду, что на той недели не увидишь, а не совсем. Как я могу пообещать, что мы никогда не увидимся, живя в одном городе?
- Я как-то за двенадцать лет жизни в Москве ни разу тебя не видела.
- Так может и видела, но просто боялась обратить внимание на такого красивого мужчину.
- Ну да, наверное, все так и было. Спасибо за помощь, но не соблаговолите отсюда свалить, сударь?
- Конечно, соблаговолю, сударыня, - подходит к прикроватной тумбе и раскрывает свой пакет. - После того, как отведаем сардельки. Не бойся, они самодельные. Куриные, в натуральной оболочке. Никаких консервантов и излишек соли. Я сам их делал. Тебе только одну дам. Не стесняйся, присаживайся и ешь, - подхожу к кровати, наблюдая за тем, как он распаковывает три контейнера. Один – с сардельками, другой – салат с помидорами и чесноком, судя по возбуждающему запаху, и третий – по виду, с шоколадными кексами.
- Ну, чего стоишь как вкопанная? Слюни подбери и ешь, - переводит на меня взгляд и тут же нажимает мне на плечи, вынуждая сесть на кровать. Нанизывает сардельку на вилку и подает ее мне. Сам же садится напротив на стул и проделывает то же самое с другой сарделькой, отправляя ее себе в рот.
Ой, да какая разница чьи сардельки, Господи?! Более не раздумывая, потянула ее в рот и начала жевать с неописуемым восторгом. Это что-то нереальное. Много ли мне надо для счастья? Перевожу взгляд на контейнер, в котором еще две сардельки дожидаются своего часа. «Тебе только одну дам». Ага-угу, выкуси-накуси.
- Обещаю, что отцу не скажу ни слова о твоем ночном дожоре.
- Ага, - киваю как болванчик, прожевывая последний кусочек.
И только проглотив, поняла, что он только что сказал. Какому на хрен отцу?! Перевожу взгляд с его лица на бейджик и до меня только сейчас доходит: оба Лебедевы. А этот Викторович! Ну и брехун.