Одно из немногих преимуществ родиться
в этом мире без возможности летать или передвигать предметы силой
мысли — на войну тебя не отправят.
Нет, конечно же, если вдруг
Российская Империя решит опять помахаться кулаками с Поднебесной
или Объединенной Англией, нормисов тоже возьмут под ружье. Держать
в порядке военные базы — по сути быть дармовой рабочей силой без
прав — обслуживать тыл, следить за логистикой.
Однако один даже не слишком
талантливый арик способен положить в землю пару рот вчерашних
студентиков с винтовками, так что бросать их на убой станет только
безумец. Не из-за человеколюбия — просто платить налоги и
обслуживать знать тоже кому-то надо.
Нет, разумеется, есть еще пилоты
шагоходов или водители танков на воздушных подушках — однако ими
управляют опытные вояки. Ариков же в бою помимо техники прикрывает
элитная пехота из частных военных компаний, попасть куда с
бухты-барахты почти невозможно.
На пустыре тем временем обстановка
накалилась почти до предела.
Морда Волкова напоминала помидор —
красная, лоснящаяся, едва не лопается от злости. Глаза его
засветились недобрыми огоньками. Между пальцами Симонова же
забегали первые искры.
Охрана Симонова из числа простых
мордоворотов предусмотрительно отошла подальше, не желая попасть
под горячую руку — экий каламбур — своего босса, тем самым даря мне
его тушку на блюдечке.
Глубоко вдохнув, я задержал дыхание и
навел перекрестие прицела на вытянутое лицо Симонова.
Глушитель подавил не только вспышку,
но и звук выстрела, из-за чего винтовка только тихо хлопнула —
наверное, бутылку пива открыть и то больше шума будет.
Поначалу никто даже и не понял, что,
собственно, произошло.
Просто Симонов, покачнувшись, упал
прямо в пыль с дыркой в башке.
Похоже, дальше-таки начался махач,
так как со стороны пустыря донеслись вопли, выстрелы, что-то
хлопнуло, а ночь осветили вспышки огня.
Однако ничто из этого меня уже не
интересовало.
Разобрав и сложив винтовку в
неприметный чемоданчик — это заняло у меня секунд десять, не больше
— я подобрал гильзу, сунул ее в карман, подошел к окну заброшенной
пятиэтажки, где и была моя позиция, по заранее приготовленному
канату спустился вниз, сел на мотоцикл, угнанный накануне, и был
таков.
Быть может, если оставшиеся в живых
арики вместе со своей свитой не расфигачат друг друга и все вокруг
на куски — что вряд ли — кто-нибудь из них додумается, что выстрел
совершил кто-то сторонний.