Я вздохнула с облегчением. Все остальное оказалось просто сном. Но
закрывать глаза я, тем не менее, побоялась.Будить своими воплями
новых знакомых как-то неучтиво. Как и осуждать, впрочем. Я же не
знаю – как они до жизни такой дошли?
Так я и лежала, пялясь в темноту, пока бешено стучавшее сердце не
начало биться ровнее. Тут Коломба перекатилась во сне ко мне
поближе и, не открывая глаз, обняла меня своей горячей ручонкой. А
злополучная кошка скользнула мне под бок и убаюкивающе заурчала.
Под этот аккомпанемент глаза мои постепенно начали закрываться, и я
заснула глубоким спокойным сном на этот раз без всяких неприятных
видений.
Проснулась я, как ни странно, довольно рано. Солнечные лучи
пробивались сквозь щели в неплотно забитом окне и весело плясали на
полу и стенах нашего убежища. Должно быть, когда-то эта комната и
впрямь была спальней или будуаром какой-нибудь юной аристократки.
Потому что на стенах, окрашенных в светло-розовый цвет, еще
остались следы позолоты и тусклые очертания цветочных гирлянд,
амурчиков с луками и прочих пастушек. Малышка еще сладко спала,
раскинувшись на куче облезлых ковров, прикрытых старыми
тряпками.
Я вздохнула и подумала, что этому воровскому логову не помешала
бы хорошая уборка. С выбиванием пыли веков из всех гобеленов и
обязательной горячей ванной для его обитателей. Пока что, однако,
мне самой страшно хотелось умыться, вылить на затылок немного
холодной воды, чтоб хоть как-то привести мысли в порядок, ну а
потом и съесть что-нибудь.
Осторожно, чтобы не разбудить девочку, я встала и на цыпочках пошла
в глубину дома. Сквозняк, гуляющий по коридорам, нес с улицы запахи
морской соли и тины и беспечно катал по полу комочки серой пыли.
Почему-то было очень тихо. Я шла вдоль запертых дверей, пытаясь
вспомнить, где же находилась кухня или вернее та странная комната с
гобеленом и ковром на полу, в которой мы ужинали? Наконец, за
очередным поворотом коридора я увидела теплый квадрат солнечного
света, падающий из раскрытой двери. Поспешила туда и резко
остановилась на пороге, словно споткнувшись.
Рикардо стоял на коленях перед зловещим ларцом, внимательно
осматривая покрытое окалиной пистолетное дуло. На подоконнике
сиротливо стояла тарелка с недоеденной лепешкой. Видимо, атаман
тоже проснулся рано и решил позавтракать в одиночестве. Но застыла,
чуть не вскрикнув, я не от этого. Черная полумаска юноши лежала
рядом с тарелкой. И упавший на его лицо солнечный луч безжалостно
высвечивал жуткий багровый шрам на правой щеке и стягивающий кожу
глубокий уродливый рубец.