Следующие четверть часа она вводила
отца в курс дел по Медиатору, которого они знали как Юрия Беленко,
и по Роберту Фоксу, который оказался с ним связан.
— Было бы наивно полагать, — заметил
Морозов, внимательно выслушав дочь, — что американцы так просто
успокоятся. Но тебя, кажется, волнует не это?
— Совершенно верно, — кивнула
Валентина и показала отцу планшет. — Вот это – контакты в
руководстве партии и в правительстве Юрия Беленко.
— Знакомые лица, — ухмыльнулся
Морозов. — Но что это доказывает?
— Смотри, а это контакты Фокса. Они
редкие, но они есть.
— Член американской дипмиссии
контактирует с прозападниками, тоже мне новость, — пожал плечами
Морозов.
— Да. А Беленко – и с
прозападниками, и с «партией войны». Вторые с Фоксом общаться бы не
стали, разумеется.
— Ты думаешь, что он успевает и
нашим и вашим? — спросил генсек.
— Это вполне в его духе, — кивнула
Валентина. — Смотри, у нас не было серьёзных оснований считать
Фокса агентом ЦРУ. Только подозрения. У нас – я имею в виду у
контрразведки. Его контакты с отдельными членами партии сами по
себе не преступление. Но в свете попытки вербовки Алексея и связи
этой истории с Беленко, получается, что Беленко – его агент и…
— Договаривай, — нахмурился
Морозов.
— Я думаю, они копают под меня, —
выдохнула Валентина. — То есть ЦРУ нужны сведения, а партия войны
планирует засветить Фокса, выставив Алексея завербованным агентом
ЦРУ, и меня впридачу… ославить.
— Насколько ты доверяешь Неверову? —
уточнил Морозов.
— Довольно сильно, на самом деле, —
задумалась Валентина. — Он одинаково чужой для всех, и при этом у
него сильный личный мотив. Но, конечно, полностью я не доверяю даже
себе, как ты и учил.
— Это правильно, — улыбнулся
довольный отец, и тут же снова нахмурился. — Вот только ты
ошибаешься, дочка. Копают они не под тебя.